Ковен

Теперь я позабочусь о том, чтобы смерть Сюзанны была очень, очень медленной.

Я помог Уиллоу выпутаться из пиджака, затем отбросил его в сторону и опустил ее спиной на матрас. Она даже не протестовала против того, что я принес ее в свою постель, уложил на свое место, хотя мог бы принести ее в ее собственную комнату. В конце концов, это было бы проще. Ее кровать была гораздо ближе к комнатам Трибунала, чем моя, но для этого она была нужна мне в моей кровати. Она должна была находиться в моем пространстве, где я мог бы присматривать за ней, пока она выздоравливает.

Она прикоснулась к своей рубашке, потянула за ткань, чтобы освободить ее от высокой талии юбки. Я помог ей, бешеными руками рвал ее и тянул, пока пуговицы не оторвались по центру. Они разлетелись в воздухе, и она не стала сопротивляться, когда взору открылось черное кружево лифчика.

Да и смысла не было, ведь я видел все это накануне вечером.

Трогал это.

Я отбросил ткань в сторону и провел рукой по синяку, медленно формирующемуся на ее боку.

— Не трогай! — закричала она, яростно отмахиваясь от моей руки. — Мне просто нужна грязь. Ты должен был привести меня во двор.

— А что ты собираешься делать? Съесть его? У тебя внутренняя травма, Ведьмочка, — огрызнулся я, наклоняясь вперед, чтобы осторожно прикоснуться губами к припухлости.

Уиллоу замерла, глядя на меня сверху вниз, когда я поднялся и поднес запястье ко рту. Я впился в него клыками, протягивая его ей, и она уставилась на него. На ее лице отразилась нерешительность, не оставлявшая сомнений в том, что ей действительно больно.

Я подозревал, что она вывихнула или сломала ребро, и она прекрасно знала, как долго это будет заживать в противном случае.

— Ты уже принадлежишь мне, Ведьмочка. Ты можешь извлечь из этого выгоду, — сказал я, с ухмылкой глядя на нее, когда ее взгляд застыл в пристальном выражении. Если она не будет брать мою кровь, то мое внушение в конце концов выйдет из ее организма.

Но тогда ей будет больно.

Она с гримасой потянулась вверх, обхватив своими тонкими пальцами мое предплечье и кисть. Притянув ее к себе, она сделала несколько глубоких вдохов, глядя на кровь, сочившуюся из раны.

— Пей, Уиллоу. Может, я и сволочь, и наверняка воспользуюсь тобой, — сказал я, усмехнувшись, когда ее взгляд вернулся к моему. — Но со мной ты в безопасности. Это больше, чем я могу сказать о тебе.

Она сглотнула и тихо кивнула, поднося мое запястье ко рту. Ее жар обволакивал мою кожу, наполняя вены, когда она сделала глубокий глоток. Я почувствовал, как моя кровь покидает мое тело, как она скользит в ее рот и как она сглатывает ее.

Она крепче прижала меня к себе, и я со стоном откинул голову назад. Она пила глубоко, забирая больше, чем ей было нужно. Я сомневался, что это случайность.

Ведьмочка была достаточно умна, чтобы понять: чем больше моей крови она выпьет, тем сильнее станет. У меня было четкое ощущение, что единственное, чего Уиллоу никогда не хотела — это быть слабой. Она никогда не позволила бы себе быть уязвимой, и, хотя ей пришлось смириться с тем, что теперь она будет со мной, она могла бы отправиться на войну с другими и не волноваться так сильно.

Если она собиралась отдать часть своей силы, то, черт возьми, она должна была забрать часть моей.

— Хитрая маленькая ведьма, — пробормотал я со смехом, когда она вонзила свои маленькие зубки в кожу вокруг ран. Она провела по ним языком, побуждая их продолжать кровоточить, и закрыла глаза.

Ее тело сдвинулось, ребро зашевелилось под кожей, когда оно встало на место. Она издала хныканье, продолжая пить из меня через мгновение боли. Когда ее тело исцелилось, я понял, что последует дальше.

Эйфория.

Следующий стон Уиллоу был долгим и низким, ее бедра двигались на кровати, когда она присасывалась к моему запястью.

— Хватит, — сказал я, отдергивая руку. Она пыталась удержать ее, пыталась притянуть к себе. Но это был риск — принять слишком много, стать зависимым от этого.

Я не мог позволить себе, чтобы она нуждалась в моей крови, чтобы выжить. Это было обязательство, которое меня не интересовало.

— Устраивайся, — сказал я, заставив ее лечь на кровать.

Я хотел только одного — удовлетворить жажду, снедавшую ее тело, дать ей то, чего, как я знал, она так отчаянно желала. Особенно после того, как я оставил ее мокрой и желанной накануне вечером.

— Спи, Уиллоу, — сказал я, откидывая волосы с глаз.

Паника на мгновение заполнила ее глаза, прежде чем они начали закрываться. Она покачала головой, пытаясь побороть наваждение.

— Нет. Пожалуйста, — взмолилась она, когда я провел нежными пальцами по ее лбу.

— Ш-ш-ш, — сказал я, наклоняясь вперед, чтобы нежно прикоснуться губами к ее губам. — Ты проснешься через несколько часов. Я обещаю, любимая.

Хныканье, которое она издала, сломало что-то внутри меня. Я бы убил эту суку за то, что заставила ее бояться сна.

Как будто ее кошмары о Нем не были достаточно плохими.