Ковен избранных

– И ты туда же, Райкер?

По его щекам и шее расползается румянец.

– Клянусь, я смотрел исключительно на твои руны.

Райкер поднимает руки, признавая свою невиновность. Сабин обходит меня, что-то бормоча, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как эта горячая сварливая задница ныряет в воду. Чувствую, как к моей спине прижимается грудь Райкера, и он наклоняется, приближаясь губами к моему уху:

– Думаю, мне повезло, что руны у тебя на заднице.

Я притворно возмущенно ахаю и шлепаю Райкера по ягодицам, когда он, смеясь, проходит мимо.

– О, Винна начала игру «Ударь по заднице», – объявляет он остальным. – Она только шлепнула меня, и для ровного счета нужно вернуть должок!

Я накрываю ладонями свои ягодицы и, смеясь, ныряю.

– Не я придумываю правила, Винна, я лишь следую им, – добавляет Райкер, и его слова сочатся притворной невинностью.

Глава 19

Чем жарче становится, тем приятнее ощущается вода. Мы плаваем, играем во «всадников», сидя друг у друга на плечах, и соревнуемся, кто быстрее. Я скидываю всех парней во «всадниках», а они, точно могу сказать, изо всех сил стараются победить, никаких поддавков. Что до гонок, близнецы безоговорочно разносят нас всех в пух и прах.

Я начинаю трястись и вылезаю из воды, чтобы вытереться и согреться. Ребята продолжают играть, а я тем временем копаюсь, голодная, в сумках, организовывая нам пикник. Закончив все раскладывать, зову их поесть. Мы усаживаемся на покрывале и жадно начинаем поглощать припасы.

Откусываю сэндвич и издаю стон. Вкусно.

– Это вы сделали или мне стоит поблагодарить сестричек?

– Сестричек, – разом признаются они.

– Клянусь, каждый раз, когда я ем что-то, приготовленное их руками, это оказывается вкуснейшей вещью, которую я когда-либо пробовала. Каждый гребаный раз! Как это вообще возможно?

Ребята усмехаются.

– Во избежание негативных последствий придется ходить в зал дважды в день, – рассеянно говорю я.

– Просто чаще пользуйся магией, от этого сжигается уйма калорий, – говорит Нокс.

– О, я и не знала. Не считая сражений и рун, я не особо понимаю, на что еще способна моя магия. Я толком не знаю, как ее использовать, только по мелочи – то там, то тут, – признаюсь я.

– Лахлан подал запрос на твое прочтение? – спрашивает Сабин.

– Да, этим займется кто-то из Европы. Сказал, приедет через пару недель.

– Твое прочтение сделает Тирсон? – спрашивает Райкер, и в его голосе сквозит удивление и своего рода благоговение.

– Я не знаю его имени. Лахлан просто сказал, что он из Европы, – отвечаю я и снова откусываю от сэндвича.

Райкер еще немного с любопытством смотрит на меня, а затем вспоминает о еде в своей руке.

– А что насчет идеи о том, что женщины-кастеры – это хрупкие цветочки? – спрашиваю я.

Этот вопрос не выходит из головы с утренней лекции Сабина. До сих пор никто, кроме него, не обращался со мной подобным образом.

Паладины явно не вполне понимают, как ко мне относиться, но остальные парни без особых проблем воспринимают меня как свою.

– Что ж, думаю, это связано с несколькими аспектами. Первый – женщин-кастеров гораздо меньше, чем мужчин…

– Почему? – перебиваю я.

– К сожалению, женщины-кастеры намного сильнее пострадали от инквизиции, судов над ведьмами и других бесчисленных исторических событий, во время которых женщин убивали за то, что они отличались от остальных или были более могущественными. Из-за этого кастеры, по сути, практически вымерли. Поэтому, когда на свет появлялись женщины-кастеры, их тщательно оберегали и прятали, чтобы не допустить исчезновения нашей расы, – торжественно объясняет Сабин.

– Нынешняя ситуация не столь ужасающа: на одну женщину-кастера в среднем приходится где-то шестеро мужчин. Тем не менее это мышление – необходимость защищать, оберегать и почитать – глубоко укоренилось в нашей культуре, – добавляет Райкер.

– Не говоря уже о том, что нынешние женщины привыкли к тому, что мужчины и ковены буквально сражаются за них и из кожи вон лезут, пытаясь угодить. У женщин сложились определенные ожидания относительно того, как к ним должны относиться и какова их ценность.

– Существованию синдрома хрупкого цветочка способствуют не только мужчины-кастеры, – объясняет Бастьен. – Тебе еще повезло, потому что Лахлан из тех кастеров, кто поддержит любое твое решение в вопросах магии или выбора партнеров.

Я усмехаюсь над этим ложным утверждением. Вряд ли Лахлан когда-нибудь доверит мне что-нибудь выбрать самой.

– Многих женщин-кастеров контролируют сильнее. Если не их семьи, то старейшины. Чем могущественнее магия женщины, тем усерднее старейшины будут стараться свести ее с сильным и выдающимся ковеном мужчин-кастеров. В этом деле процветают политика и сватовство, – продолжает Бастьен.

– Что вы имеете в виду под партнерами? – спрашиваю я.

– Женщины-кастеры выбирают себе более одного партнера, – осторожно отвечает Вален.

– Какого хера? – пискливо спрашиваю я. Затем прочищаю горло и предпринимаю еще одну попытку, менее идиотскую. – То есть в каком смысле?

– Тебе никто не объяснил? – удивленно спрашивает Райкер.

– Эм, нет.