Ковен избранных

На кухонном столе лежит одинокая связка ключей. Прохожу мимо них, затем останавливаюсь и возвращаюсь обратно. Подхватываю ключи и сжимаю в кулаке, заглушая позвякивание. В кожу вдавливаются зазубренные края, и я вижу в них знак свободы.

Глава 22

Я прислоняюсь к кирпичной стене бара и пытаюсь решить, куда поехать дальше. Из-за тренировочной одежды и отсутствия паспорта стою снаружи, а не захожу внутрь, как хотела изначально. Пожалуй, стоило захватить кошелек, прежде чем угонять машину и ехать в город.

Вообще я не совсем понимаю, что здесь делаю. Я даже не пью. Я не против алкоголя, просто никогда не пробовала. И я не фанатка клубов и баров, но меня почему-то потянуло сюда, когда я еще издалека заметила неоновые огни.

До сих пор я на взводе и буквально чешусь от злости, поэтому решила, что смогу просто посидеть в баре и спокойно дождаться какой-нибудь хорошей драки. Попробовала объяснить это вышибале, но он посмотрел на меня как на чокнутую и сказал убираться. На мгновение я задумалась о том, станет ли он со мной драться, если я не сдвинусь с места, но решила, что этот мужчина не похож на человека, столкновение с которым будет тем самым вызовом, который мне сейчас необходим.

Из бара вываливаются двое парней, принося с собой отголоски шума. Они прислоняются к стене в паре метров от меня и прикуривают сигареты.

– На кого поставишь? – спрашивает парень, похожий на дровосека, у своего приятеля, который буквально копия Льва Шрайбера из «Людей Икс».

– На Торреза, конечно же. Чувак буквально гора. Плевать, что говорят пумы, Макклейн ни за что его не победит.

– А что насчет Стивенса? Я видел его тренировки. Думаю, у него есть шансы, – отвечает дровосек.

Лев фыркает.

– Умоляю, Торрез может драться всю ночь напролет и все равно выиграет. Такое уже бывало.

– Думаешь, кто-нибудь еще рискнет бросить ему вызов?

– Я рискну, – заявляю я, отталкиваясь от кирпичной стены.

Парни смотрят на меня, когда я подхожу к ним ближе.

– Спустись на землю, маленькая ведьма. Используй хоть всю до последнего грамма силу в своем тельце, но тебя все равно разорвут на части, – говорит Лев, весело поджимая губы.

Я миленько смотрю на него из-под ресниц.

– Может, да, а может, и нет. Вот и узнаем. Что тебе терять? – невинно спрашиваю я.

Парни усмехаются и обмениваются взглядами, сомневаясь в моем здравомыслии и пытаясь решить, есть ли им до этого какое-то дело. Я терпеливо жду. Даже если они откажут, я просто прослежу за ними, но им об этом знать необязательно.

Лев пожимает плечами и бросает на землю окурок. Он отталкивается ногой от стены и подходит к черному блестящему мотоциклу. Берет с сиденья шлем и протягивает его мне. Я позвякиваю ключами в руке и улыбаюсь.

– Я поеду за вами.

* * *

Захлопываю дверь белого джипа и подхожу к парням, слезающим с мотоциклов. Мы находимся на какой-то ярмарочной площади: с небольшой арены, которая выглядит так, будто предназначена для родео, раздаются музыка и крики. Огороженный овал окружают ряды сидений. Местность освещают высокие фонари, а ночной воздух заполняет злобное рычание, пока я поднимаюсь за своими сопровождающими по лестнице наверх.

В этот момент все вскакивают со своих мест с воплями и криками в честь того, кто находится сейчас в центре арены. Зрители загораживают вид, и я следую за дровосеком, который локтями прокладывает себе путь сквозь взвинченную толпу.

– Наверное, они начали раньше. Черт возьми, я мог бы заработать на этом бое. Ты только взгляни на Макклейна! – кричит Лев.

Мы доходим до пустого участка трибун, и я встаю на сиденье, чтобы взглянуть поверх голов столпившихся у ограды мужчин. Там, внизу, яростно трясет головой серый волк размером с лошадь, а в его пасти рычит и бьет когтями, пытаясь освободиться, пума. Волк снова дергается, и в воздухе разносится громкий хруст. Пума обмякает, ее голова безвольно мотается. Волк в последний раз встряхивает ее и выпускает безжизненное тело, с шумом роняя в грязь.

Я широко раскрытыми глазами смотрю, как волк проходит через открытые ворота и исчезает. В толпе сливаются крики восторга и горького разочарования. Зрители начинают рассаживаться, готовясь к следующему матчу.

– Я предупреждал, маленькая ведьма, он тебе не по зубам, – говорит Лев. – Это бета из стаи Силаса, никому, кроме альфы, его победить не по силам.

С арены выносят обмякшее тело пумы, а какой-то парень идет следом и забрасывает грязью кровавые полосы.

Дровосек наклоняется ко мне.

– Он-то исцелится, а ты? – Парень машет рукой в сторону открытых ворот, куда утащили пуму.

– Нет, уверена, если мне сломают хребет, так, значит, сломают, – признаюсь я.

Этот факт нисколько не заставляет меня отказаться от своего решения, наоборот – он возбуждает настолько, что это даже ненормально. Я изучаю лица в толпе, которая, как мне теперь известно, в основном состоит из оборотней, и невзначай задумываюсь, нет ли среди них гризли. Я ни черта не знаю об оборотнях и их культуре, но точно не отказалась бы потусоваться среди них в ночь боев.