Ковен избранных

Я робко улыбаюсь. Я никогда не думала так об этой ситуации, а фокусировалась на том, в чем отстаю или чем выделяюсь. Мне и в голову не приходило, что мое положение может быть в чем-то выгоднее благодаря тому, кем я являюсь и через что прошла.

– Кое в чем он, впрочем, прав. С некоторыми из них я была знакома всего день, а атмосфера уже начала… накаляться. Это ведь ненормально, да? Это что-то магическое? Разве нормально испытывать подобное по отношению к парням, которых ты даже не знаешь?

Сестры усмехаются и смотрят друг на друга, обмениваясь понимающими улыбками.

– Хотелось бы сказать, что это не что-то магическое, но, если честно, мы мало что знаем о твоей магии, поэтому было бы неразумно совсем ее исключать, – говорит Лила. – Но как по мне, это больше похоже на влечение, а в этом случае лучшее, что я могу тебе посоветовать, – это доверять инстинктам.

Остальные сестры соглашаются.

Аделаида берет меня за руку.

– Все получится, дорогая, и выйдет ровно так, как и должно. Доверяй себе, доверяй остальным всем своим сердцем. Ты – выдающаяся девушка. Не бойся счастья и борись за то, чего заслуживаешь.

Глава 25

– Мне нужна футболка с надписью «Я люблю корму»[3], – говорю я сестрам, когда мы заходим в дом через гараж. – Не считая всего того, что готовите вы, леди, это – мое новое любимое блюдо.

Они по очереди заключают меня в объятия и уходят в свои комнаты, а я иду на кухню. Мгновение я колеблюсь, когда натыкаюсь на парней, собравшихся вокруг островка и раскладывающих по тарелкам мороженое. Разговор резко прекращается, и я неловко, едва заметно улыбаюсь, после чего скрываюсь в своей комнате.

Разбираю пакеты с книгами, нахожу каждой из них место, параллельно раздумывая над советом, который дали мне сестры. Я не хочу проявлять неуважение к Сабину и его чувствам, но сестрички правы. Я игнорирую собственные инстинкты. Я игнорирую то, что кажется мне правильным. Может, это излишне эгоистично – думать, что мои хотелки превыше всего остального, но, когда я прислушиваюсь к инстинктам, я всегда оказываюсь там, где и должна быть. Так с чего бы мне закрывать на них глаза сейчас?

Раздается стук в дверь, и я вздрагиваю, замечая, как один из близнецов просовывает внутрь голову.

– Боксерша, можно войти?

Киваю Бастьену и слегка улыбаюсь. Затем откидываюсь спиной на книжные полки, а Бастьен плюхается на диван. Зеленые нотки в его ореховых глазах сегодня необычайно ярки, а роскошные волосы распущены. Они чуть ниже его ключиц, а мышцы груди соблазнительно напрягаются, когда он складывает руки на коленях.

– Новые книги? – спрашивает Бастьен в попытке развеять витающую вокруг нас неловкость.

– Ага, немного основы, чтобы не просто читать о магии, а потихоньку начинать понимать, как ее использовать, – говорю я, указывая большим пальцем себе за спину.

– А что в этом ящичке?

Оглядываюсь по сторонам в поисках упомянутого ящичка. Когда я понимаю, о чем он, снимаю ларец из кедра с полки и ставлю между ног. Провожу ладонью по гладкой крышке, касаясь каждого из четырех уголков.

– Это прах моей сестры Лайкен. Я хотела где-нибудь его развеять, но до сих пор так и не нашла подходящего места. Поэтому он пока со мной.

– Что с ней случилось? – спрашивает Бастьен полным сочувствия голосом.

– С ней случилась Бет, – злобно усмехаюсь я. – Бет была наркоманкой и аферисткой. Ей многое сходило с рук, но однажды она попыталась шантажировать одного парня, и вместо того чтобы дать ей желаемое, он застрелил ее, а следом задушил Лайкен и застрелился сам.

– Жесть… Это просто ужасно.

– Бет переехала после того, как выгнала меня из дома. У меня не было возможности найти их с Лайкен, но однажды, накопив достаточно денег с боев, я наняла частного детектива. Я попыталась увезти Лайкен с собой, но она отказалась. Думаю, Бет сказала ей, что я их бросила или что-то подобное. Сестра безумно на меня злилась, но я должна была сильнее за нее бороться.

– Боксерша, ты и сама была ребенком. Ты не должна себя винить.

– Я не могу не винить себя. Все, что у меня осталось, – это мысли и воспоминания… ну и вот это: пока я наконец не найду для нее место. – Обвожу ладонью кедровый ящичек и возвращаю обратно на полку.

Бастьен встает и отрывает меня от пола, будто я ничего не вешу. Потом падает обратно на диван, усаживая меня на колени.

– Мне было три, когда родители пропали без вести. Они были частью ковена, который исчез вместе с твоим отцом. Бо`льшую часть жизни я был одержим попытками найти их или разузнать, что с ними стало. Поэтому я понимаю, как легко потеряться во всех этих «а что, если». Не поступай так с собой. Меня лишили матери и отца, тебя – сестры, и ответственность за это лежит на тех, кто это сделал. Не бери на себя вину, которая тебе не принадлежит.

Он проводит ладонью по моему лицу и заглядывает в глаза.

– Хорошо. Не буду, если не будешь ты, – говорю я, и из моей груди действительно исчезает груз вины.