Ковен озера Шамплейн

– Думаешь, в базе есть фильтр по номеру палаты? К тому же «Этан Аллен» не всегда была частной лечебницей – еще двадцать лет назад больница являлась государственной, а после двухтысячного года у нее сменилось аж три владельца, – промычал Коул, пустившись в рассказ. – Однако последний ремонт, насколько я помню, производился здесь лет шесть-семь назад… Судя по тому, что надписи в палате Гидеона не зашпаклевали, наш убийца попал сюда именно после ремонта. Однако не позже прошлого года: хозяин лечебницы снова поменялся, и цену нагло задрали аж в три раза. Если бы у убийцы были такие деньги, то они бы точно нашлись и чтобы следы за собой замести. Конечно, нельзя отметать такой вариант, что прошлые владельцы жлобились на достойный ремонт и просто перекрашивали стены да мебель меняли. Тогда надписи могли появиться и раньше…

– Вау, – все, что сказала я, как всегда впечатленная детективным искусством Коула. – Ты такой горячий, когда говоришь такие умные вещи!

– Одри, сосредоточься. Скорее всего, папка должна выглядеть старой. Повезло, что архивы обычно не вычищают. Вон я аж карту семидесятых нашел!

– Семидесятых?! Да мы такими темпами здесь до конца недели проторчим! – воскликнула я, обводя широким жестом помещение размером с оранжерею Шамплейн. От одного лишь вида такого количества бумаги мне срочно хотелось купить новое платье, чтобы снять стресс. – Я не умею искать вещи, о которых не имею ни малейшего представления!

– Ничего страшного, в кои-то веки обойдемся без магии. По старинке. – Коул пожал плечами, взвешивая в руке блок из двухсот рукописных страниц. Ему приходилось щуриться и держать их на расстоянии вытянутой руки, чтобы прочитать без своих очков.

– Уф-ф, хорошо. Посторонись! Одри Дефо идет покорять архив.

Коул ухмыльнулся, послушно пропуская меня. Закатав рукава и раздевшись, я протиснулась в дальний конец зала, мысленно поделив его с Коулом пополам.

– Итак, первая папка. Нет, не она. Вторая папка. Тоже не она. Третья папка…

В архиве действительно царил полный беспредел, и даже моя интуиция не помогала. Каждый раз, как мне казалось, что я чувствую у попавшейся на глаза папки «особенную энергетику», она оказывалась «особенно» пустой или «особенно» не о том. Никаких цифр «28» и диагнозов, хотя бы отдаленно заслуживающих внимания полиции. В «Этан Аллен» всегда лежали преимущественно «легкие» пациенты – безобидные, за которыми не значилось преступлений. Это порождало еще больше вопросов. Кем же был когда-то тот, кто теперь носит демоническую личину и имя Паука?

Так прошло полтора часа. Я нервно поглядывала на наручные часы, не оставляя надежды, что мы вернемся домой раньше, чем все проснутся. Покидать ковен, когда на его территорию заселились неуязвимые охотники на ведьм, было крайне безответственно для Верховной. Я нервничала, а оттого теряла концентрацию. Глаза бегали так быстро, что вскоре пересохли и их начало колоть. Черт, как же тяжело работать!

– Что ты здесь делаешь?.. Как ты сюда прошел?

– Коул?

Я обернулась, вглядываясь в дальний конец коридора, но увидела лишь длинную извилистую тень, играющую на ступеньках лестницы. А рядом еще одну…

– Коул!

Спустившись с нагромождения коробок, я отложила очередную бесполезную папку матери-одиночки с алкоголизмом и устремилась к нему. Несколько плафонов под потолком мигали. В подвале не было окон, а оттого не было и солнечного света. Даже слыша, как где-то на другом конце архива чихает Коул, я чувствовала себя неуютно. А натолкнувшись на спину мужчины, точно не являющегося Коулом, и вовсе взвизгнула от неожиданности.

Гидеон обернулся, стоя между братом и мной, повалившей несколько коробок от испуга. Все в том же растянутом зеленом свитере и шортах, он смотрел куда-то вверх, зависнув перед покосившимся шкафом без одной ножки. Именно с его верхней полки Гидеон снял синюю папку в проплешинах плесени. Протерев рукавом обложку от пыли, можно было прочитать: «Дело № 377. Тимоти Флетчер».

Гидеон вручил папку Коулу как трофей, а затем вдруг… Закатил глаза! Я ахнула и повернулась к Коулу, чтобы убедиться, что он тоже видел это, но папка уже завладела всем его вниманием. Гидеон же заторопился обратно к лестнице. Шагал он босиком, и руки его, как и щеки, были перепачканы в мелках.

– Морган тебе что, третий глаз открыла?! – крикнула я ему вслед, но все, чего удостоилась, – это скрипа несмазанных петель и дверного хлопка. – Эй, Гидеон, спасибо!

– «Пятое мая. Две тысячи первый год. Мистер Флетчер заселен в двадцать восьмую палату…» – забормотал Коул, судорожно изучающий папку с черно-белыми сканами документов.

Его кофейные кудри даже посерели от пыли, как и нос, усеянный веснушками. Отряхнувшись, Коул щелкнул пальцами и, схватив нашу верхнюю одежду с коробок, шустро поволок меня к выходу.