Ковен заблудших ведьм

– Да, обязана, но лишь до тех пор, пока ты жив. А как ты можешь заметить, твоя жизнь сейчас висит на волоске…

Джулиан осекся, и я услышала свист, с которым сдувалось его самодовольство, когда навахон Коула прижался к его шее теснее.

– Ты хочешь принести еще одну клятву? – недоверчиво сощурился он.

– Верно. Ты уже проиграл, Джулиан, но все можно обернуть вспять. Я пообещаю, что не убью тебя, а взамен ты… – И я выпалила на одном дыхании: – Никогда не причинишь вреда Коулу и всем моим друзьям. Проведешь вместе со мной ритуал, который я подготовлю для Ферн. Не предашь меня и не расскажешь ей о нем. Так все останутся в выигрыше. Ты согласен?

– Хм, как-то многовато условий, – изрек Джулиан спустя томительные пять минут, за которые Коул уже успел испепелить меня взглядом. Его руки начинали дрожать, устав держать на весу тяжелый меч. – Неужели ты настолько любишь весь свой сброд, что готова пожертвовать ради него всем, к чему так упорно стремилась? Ты ведь знаешь, что, отдав мне Верховенство, отдашь мне и себя. Во всех смыслах этого слова. В чем подвох?

– В том, что я обещаю не убивать тебя лишь до того, как ты станешь Верховным, – честно призналась я. – За то, что будет после, я не ручаюсь.

– Попытаешься убить Верховного, будучи Не-Верховной?.. Ну, удачи, – позабавился Джулиан, даже не подозревая, как бесчестно я пользуюсь его непоколебимой уверенностью во всемогуществе моего титула. Тот, кто не был рожден Верховным, не знает, какого быть им на самом деле. – Хорошо. Как-никак ты моя сестра-близнец. Нам положено следовать друг за другом, не так ли? Я стану для тебя примером. Я покажу, какой должна быть настоящая преданность.

Не знаю, от чего меня замутило больше – от мысли, что на моей ладони проступит новое обязательство, или от того, как умаслился взгляд Джулиана, когда мы оба поняли: вот-вот он получит надо мной безграничную власть.

– Одри, прошу, – вновь позвал меня Коул, и его навахон дрогнул, грозясь прирезать Джулиана здесь и сейчас. Он мог сделать это… Мог, но не стал, доверяя мне настолько, что был готов наступить на горло всем своим принципам. – Не делай этого! Давай придумаем что-нибудь другое…

– Нет, не придумаем. Таково будущее.

Я шепнула «Torri

», открывая старый заживший шрам, и протянула ладонь Джулиану, поставив на кон все.

– Да будет так, брат.

Он медленно высвободил сломанную руку из захвата Коула и с опаской подал ее мне. На той скопилось достаточно крови, даже не понадобился порез: клятвой станет один из тех порезов, что оставил ему Коул.

– Да будет так, сестра.

Я пошатнулась, но устояла на ногах, позволяя нашей крови смешаться и запечатлеть еще один уговор. Коул окончательно освободил Джулиана и отступил ко мне, вытянув навахон так, чтобы его широкое разложенное лезвие загородило меня от него.

Подобрав с земли позолоченный протез, Джулс вернул его на место и поднялся, наградив нас высокомерным взглядом серых глаз, слишком красивых для такого испорченного существа.

– И что теперь? – спросил он.

– Помнишь, как на Имболк мы играли для мамы дуэтом?

Джулиан остановился в клетке из розовых кустов, куда я привела нас троих, ступая по вымощенной дорожке. Сквозь по-летнему зеленые ветви и пышные бутоны сюда доходил озерный бриз, пробирающий до костей. Запах сырости смешался с ментоловой свежестью и цветочной пыльцой, а взошедшее солнце озолотило сад, превратив его в Благой двор. Красиво и холодно – идеальное место для того, чтобы расстаться с самой собой.

– Держи.

Я закрыла глаза, очертила в воздухе два причудливых инструмента, знакомых нам с детства, а затем впихнула одну из скрипок Джулиану. Тот скривился, исследуя ее пальцами, чтобы вспомнить, как это делается. Он никогда не любил играть, а потому даже не притрагивался к инструменту с тех самых пор, как Виктория ушла на тот свет. Скрипка, пролежав все эти годы на чердаке особняка, забытая, как и сам дом, завибрировала в ответ на прикосновения хозяина. Из коричневой ольхи с рифленым грифом, она идеально легла ему в руки. Джулиан надавил на струны металлическим пальцем, и его лицо просияло.

– Я так долго готовился к этому дню… И вот он настал. Значит, такова твоя магия Верховной? – с восхищением произнес он. – Музыка…

– Верно, но это еще не все.

Я поставила свою скрипку Страдивари на землю и спустила до пояса платье, оставшись в кружевном белье. Джулиан склонил голову набок, беззастенчиво рассматривая меня, а Коула бросило в жар.

– Этого я уж точно делать не стану! – Он затряс головой, когда я вытащила из ножен его навахон и, заставив взять, повернулась к нему спиной. – Я не буду…

– Будешь. Ты – часть ритуала. Пожалуйста, Коул.

Мой голос дрогнул, как дрогнула и его рука, когда он поднес лезвие к моим голым лопаткам. Джулиан, стоящий напротив, судорожно вздохнул… И улыбнулся. Неловко расстегнув протезом свою рубашку и нечаянно оторвав несколько пуговиц, он скинул ее, дожидаясь своей очереди.

– Не бойся, Коул, – приободрила я и услышала, как он коротко вздохнул, прежде чем холодное лезвие наконец воткнулось в кожу, впуская магию и выпуская кровь.