Ковентри

- Не будет ли угодно услышать Достопочтимому суду, что этот человек лжет? Он и его товарищи напали и ограбили меня. Я просто...

- Пойманные контрабандисты всегда утверждают, что таможенники их ограбили, - злобно усмехнулся судья. - Вы отрицаете, что пытались помешать таможенному досмотру?

- Нет, Ваша Честь, но...

- Достаточно. Штраф пятьдесят процентов в дополнение к обычному таможенному сбору. Уплатите секретарю.

- Но, Ваша Честь, я не могу...

- Не можете уплатить?

- У меня совсем нет денег. У меня есть только мое имущество.

- Ну что ж, - судья повернулся к секретарю, - тюремное заключение. Конфискуйте его вещи. Десять дней за бродяжничество. Община не может позволить, чтобы эти нищие иммигранты шатались на свободе и нападали на добропорядочных граждан. Следующее дело!

Его торопливо вывели. И только звук поворачивающегося ключа в зарешеченной двери за его спиной заставил Мак-Киннона понять, в какую беду он попал.

- Привет, приятель, как там погода на улице? В тюремной камере оказался еще один обитатель, маленький, плотно сбитый человек. Перед появлением Мак-Киннона он раскладывал пасьянс, сидя верхом на скамейке. Он поднял на вошедшего спокойные яркие маленькие глаза.

- На улице ясно, да вот в суде слишком пасмурно, ответил Мак-Киннон, пытаясь принять такой же добродушно-шутливый тон, но это ему плохо удалось. Губы болели, и это портило его ухмылку.

Человек перекинул ногу через скамейку и подошел к нему легким неслышным шагом.

- Послушай, приятель, тебе, должно быть, перепало при задержании, - прокомментировал он, осматривая рот Мак-Киннона. - Болит?

- Чертовски, - признался Мак-Киннон.

- Придется кое-что сделать. - Он подошел к двери и забарабанил по ней - Эй! Лефти! Дом горит! Беги скорей?

Надзиратель неторопливо прошествовал по коридору и остановился напротив двери их камеры.

- Чё те надо, Сгиня? - лениво спросил он.

- Мой старый школьный товарищ наткнулся на разводной ключ, и теперь ему больно. У тебя будет возможность оправдаться перед Богом, если ты смотаешься в аптеку и захватишь бинт и немножко йода.

Надзиратель кисло поморщился. Сгиня обиженно выпятил губы.

- Ну, Лефти, - сказал он, - я думал, ты ухватишься за возможность оказать такую маленькую услугу. - Он подождал с минуту, затем добавил. - Вот что я тебе скажу: если ты это сделаешь, я покажу тебе, как решить загадку "Сколько лет Анне". Идет?

- Вначале покажи.

- На это потребуется много времени. Я напишу ответ и отдам тебе.

Когда надзиратель вернулся, товарищ Мак-Киннона по камере искусно перебинтовал его раны, потом сказал.

- Меня называют Сгиня Мэги. А как твое имя, приятель?

- Дэвид Мак-Киннон. Извините, я не совсем расслышал ваше имя.

- Сгиня. Это, - объяснил он с ухмылкой, - не то имя, которое дала мне мать. Это скорее профессиональная дань моей скромной и ненавязчивой натуре.

Мак-Киннон очень удивился.

- Профессиональная дань? А какова ваша профессия?

Мэги скривился как от боли.

- Ну, Дэйв, - сказал он, - я ведь тебя не спрашиваю. Однако, - продолжал он, - вероятно, та же, - что и у тебя, самосохранение.

Мэги оказался внимательным слушателем, и Мак-Киннон ухватился за возможность рассказать хоть кому-нибудь о своих бедах. Мэги кивал головой.

- Меня все это не удивляет, - заметил он. - Здесь иначе и не бывает.

- Но что станет с моими вещами?

- Их продадут с аукциона, чтобы оплатить судебные издержки и таможенный сбор.

- Интересно, а сколько же останется мне? Мэги внимательно посмотрел на него.

- Останется? Ничего не останется. Тебе, вероятно, придется еще доплатить за комиссионные услуги.

- А что это такое?

- Это такой метод согласно которому осужденный платит за исполнение приговора, - несколько туманно объяснил Мэги. В твоем случае это означает, что, когда ты отсидишь свои десять дней, ты все еще будешь должен суду. И тогда ты отправишься на каторгу, друг мой, и отработаешь по доллару в день.

- Сгиня... ты шутишь.

- Поживем - увидим. Тебе предстоит еще многое узнать, Дэйв.

Ковентри оказался гораздо более сложной страной, чем мог себе представить Мак- Киннон. Мэги объяснил ему, что фактически Ковентри поделен на три суверенных, независимых государства. Тюрьма, в которой они находились, была расположена на территории так называемой Новой Америки. Здесь имелись некоторые формы демократического правительства, но прием, который был оказан Мак-Киннону, являлся ярким образцом того, как эта демократия претворялась в жизнь.

- Здесь еще рай по сравнению со Свободным Государством, продолжил Мэги. - Я был там.

Свободное Государство было абсолютной диктатурой, глава правящей клики назывался Освободителем. Ключевыми словами там были "долг" и "покорность", а деспотическая дисциплина навязывалась с такой жестокостью, что места для свободы мнений не оставалось. Правительственная теория отдаленно напоминала старые функционалистские доктрины. Государство мыслилось как единый организм с единой головой, едиными мозгами и единой целью. Все, что не являлось обязательным, Запрещалось.