Читаем Ковернинские сосны полностью

Ковернинские сосны

Капель свисала с крыш,Как бахромаСо скатертей столов послевоенных,Когда вторая мирная зимаВслед за колоннами военнопленныхИз города на север уходила.Крутился в небе голубиный гон.А мы катались на реке на льдинах,Приделав к шапкам звездочки с погон.Гордились перешитыми пальтоС остатками шинельного покроя.Просвечивало небо голубоеСквозь парусину цирка шапито —Чемпионат борьбыВ теченье года…А по стране иная шла борьба.Кумач над проходной автозавода«Не пожалеем силы и труда!»И музыка:«…Сверкая блеском стали», —Неслось из репродукторов к Оке.Пусть мы не очень быстро подрасталиНа карточном и рыночном пайке,Пусть музыка,И песни,И плакатыЕще хранили отзвуки войны,Но жизнь велаОт мая в сорок пятомИной отсчет для детства и страны.Иной отсчет —Стропила новой школы.Иной —Росли из пепла города.Я ростом недостаточно высокимГоржусь сегодня,Как страдал тогда.О, виадук железный над перроном,Усиженный шпалерами калек…Где человек с медальным пустозвоном,А где с медалью получеловек,Как разобрать,Когда блатные песниВоенной темой женщин и детейСмутили.Но не зря пилот МаресьевНад собственной трагедией взлетел.Не просто так сапожник дядя Федя(С одной медалью,Без обеих ног)На башмаки детишкам двух подъездовБесплатно латки ставил сколько мог.Его слова пойму я много позже,Такое понимается не вдруг:«Заплат не хватит —Собственную кожуСдеру, но не ходи на виадук».Ну, а пока —Как высшая оплата —Почти взрослея от таких забот,ПодшипникиОт новых самокатовК его тележке детство отдает.

Памяти Александра Люкина

I

На улицу выйти едва лиНе с середины концерта,Минуя аптечный подвалИ площадь районного центра,По тропке старинного паркаБежать меж сугробов легко,Покуда курортную аркуНа фоне морских облаковВдали не увидишь…Но там,В темноте, над заливом,Тяжелое небо лучомКронштадтский прожектор незримыйЦарапал.И в небе ночномГудел самолет монотонно.И в парке,Венчая фонтан,Стандартный пацан из бетонаОтчаянно бил в барабан.А рядом,Как колокол ветром,Конический свет фонаряКачало меж парковых веток.Двенадцатого февраляЯ понял, что умер поэт.

II

Как в зале том фальшиво скрипка пела!Но слева от меняНа третьем местеБеременная женщина сиделаВ наряде,Подобающем невесте,И в валеных удобных сапогах.Программу,Отпечатанную яркоВ какой-то типографии столичной,Она держала бережно в руках.Еще скрипач,Подстриженный под Баха,Перевирал испанское каприччо,И в воздухе стоял больничный запах —Наверно, это персонал больничный.Явившись на концерт во всем составе,Рядов двенадцать занял где-то в зале.