Коза на роликах

Любовь Викторовна как-то закручинилась, блеснула слезой и, вытолкав Василису подальше от двери, выскользнула сама.

– Не может он на люди показываться, хворь у него! – звонко зашептала она, пытаясь дотянуться до уха Василисы.

– Ой, какие сложности! – фыркнула та. – Таблеточка имодиума, и результат налицо. Я всегда так делаю, если с желудком проблемы и на люди показаться невмоготу.

– Да что вы! У него совсем не то! – замахала на нее руками Любовь Викторовна. – У Анатолия боязнь людей! В детстве его сосед алкаш напугал, мальчонкой он вообще от людей бегал, а потом мы его к психиатру сводили, вот он и насоветовал, чтобы Толик с собаками возился. Помогло. Но вот иногда еще срывы случаются. Как чего стрясется волнительное, так Толик – бегом домой и под кровать. Сейчас вот снова что-то стряслось. Вы уж извините, он вас не примет, он любого человека боится.

– Ой, ну что вы! Да какой я там… меня многие вообще и за человека-то не считают, – замахала руками Василиса. – Неужели вы думаете, я его так испугаю?

Любовь Викторовна внимательно вгляделась в лицо собеседницы, Василиса даже профилем повернулась, даже улыбнулась нежно и ласково.

– Вы? Да. Испугаете, – не купилась на нежность женщина. – Вы в следующий раз зайдите, может, он в себя придет, тогда уж…

Женщина уже хотела скрыться за дверью, но Василиса вдруг цепко ухватила ее за рукав.

– Говорите, не выходит? А как же он пса выгуливает? – сощурилась она.

– Какого? Вы про какого пса? Мы собак не держим, Анатолию и на работе животин хватает, чего уж дома псарню разводить?

– Ага! А как же Олаф? Ротвейлер такой, сытенький? В последний раз, когда я видела Анатолия, он как раз его за поводок вел…

– Может, и вел, только нет у нас псов, – растерялась Любовь Викторовна, – вы же слышите – никто не лает.

Василисе крыть было нечем. В комнату силой врываться не хотелось, и верилось, что эта самая Любовь Викторовна не врет, видать, и впрямь неможется бедолаге.

Возвращалась домой Василиса в настроении самом мерзком: выкинула деньги на такси, пришлось разориться на Катюшин журнал, а самое главное, ничего стоящего от этой поездки не получила.

– Баба! – кинулась к ней Катюша, едва она открыла дверь. – Баба, ты журнал купила?

– Я же обещала, – Василиса обиженно дернула плечом и плюхнула на стол толстый журнал. – За него больше сотни отдала, но уж, если договаривались, можешь быть уверена, баба Вася наизнанку вывернется, а принесет!

– Баба! – вдруг со слезами вскрикнула Катя. – Я же тебя просила купить «Капельку дамской тайны»! А ты «Хорошего помаленьку взяла»!!

– А какая разница? – вытаращилась Василиса на внучку.

Девчушка уже начинала подвывать:

– «Каа-а-апелька та-а-айны» всегда печатает, как за собой правильно следи-и-ить, чтоо-о-обы муж не догадался-я-я-я… А в «Хорошего помаленьку» только порнуху печа-а-а-тают!

Василиса округлила глаза, потом схватила журнал и крепко прижала к груди.

– Катенька, что за лексикон у тебя! Ну ладно, ты не переживай, этот журнальчик я выкину потом… Надо же! А он еще в такой целлофановой упаковочке, в матовой…

– Так это специально, – уже тише всхлипывала внучка. – Это так делают, чтобы дети… не видели, а ты мне прямо на дом…

Катины рыдания прервал звонок в дверь. Василиса заметалась по комнате, не зная, куда пристроить срамной журнал.

– Мам, ну как вы? – вошел счастливый Пашка с коробкой торта. – А я вот сегодня пораньше смотался, ну и… Вижу, вы книжки читаете? – кивнул он на журнал, который Василиса так и не успела запрятать. – Мам, ты Кате «Каштанку» почитай, им по программе нужно. Ма, да чего ты вцепилась-то? А-а-а, так это журнал «Эрудит»?

Пашка внимательно присмотрелся и сквозь матовую пленку углядел, видимо, нечто…

– Да, Пашенька, это в некотором роде «Эрудит», но ты не волнуйся, я его Катеньке не читала! Это я для Люси, она просила! – зачастила Василиса. – А ты иди, Паша, иди, чаек ставь.

Едва Павел, качая головой, отправился на кухню, как Василиса Олеговна спешно сунула журнал под диван и с облегчением вздохнула.

– Садитесь, сейчас тортик резать будем. Ах ты, еще кого-то несет!

Принесло Люсю, а за ее спиной маячила счастливая физиономия Маши. Мария Игоревна Савина была давнишней подругой и Люси, и Василисы. Судьба долгое время обходила ее семьей, детьми, а потом вдруг разом огорошила и супругом, и отпрысками. Муж оказался мерзавцем, с ним пришлось расстаться, зато с Машенькой остались двое мальчиков – Гриша и Тема. Мария Игоревна расцвела запоздалым материнством, была счастлива, и поэтому на ее лице всегда играла улыбка, как вот сейчас.

– Тетя Люся, здравствуйте, – вышел в прихожую Пашка с куском торта. Увидел Машу и захлебнулся восторгом: – Мария Игоревна!! Проходите! Умница вы наша! Я так рад вас видеть! Ну как ваши дела?

Люся и Василиса онемели от удивления. Конечно, Павел никогда не был грубияном – он всегда тепло приветствовал всех друзей матери, однако же такой бурной радости в нем никто доселе не вызывал.

– Здравствуй, Пашенька, – усмехнулась Мария Игоревна, зардевшись.

– Проходи, Маша, – пригласила и Василиса. – Рассказывай, что у тебя за дела такие?