Козельщанская икона Божией Матери, Козельщанский женский монастырь

6) 1881 года 8 июля жительница г. Полтавы жена землемера Любовь Яковлевна Алексеенкова сделала следующее заявление (выписываю дословно заявление Алексеенковой, как оно записано в первоначальном акте): «Сегодня я прибыла из Полтавы в деревню Козельщину с целью помолиться перед иконой Божией Матери об исцелении моего больного сына Константина. Сын мои, мальчик восьми лет, начал болеть три года тому назад. Болезнь его в продолжение времени более и более усиливалась, а в декабре же прошлого года настолько развилась, что он совершенно потерял употребление ног. Вместе с этим последовало и вообще расстройство всего организма, сопровождающееся страшными болями во всем теле. Всякое самомалейшее движение больного причиняло ему жестокие страдания, так что при всяком движении мальчик постоянно сильно плакал. Переворачивать мы могли его только на простыне. Больного моего сына лечили в г. Полтаве, но болезнь не уступала никаким медицинским пособиям. После напрасных хлопот с лекарями я решила прибегнуть к помощи Божией, для чего, по совету добрых людей, и приехала в Козельщину с целью помолиться перед иконой Божией Матери и попросить исцеления моему ребенку у Самого Милосердого Господа. После молебна перед чудодейственным образом мальчика для целования святой иконы поднесла моя мать, а его бабка. Во все продолжение молебна сын мой не переставал плакать и притих только в то время, когда мы из часовни ушли на свою квартиру. Возвратясь туда, мы, обложив больного подушками, усадили его в кресло, сами же ушли в соседнюю комнату. Но каково было наше удивление, когда мы, возвратясь в свою комнату, увидели своего мальчика стоящим около окна. Оказалось, что он сам сошел с кресла подошел к окошку, взял там огурец и ел с хлебом Мы признаем внезапное выздоровление нашего больного чудом неизреченной милости Божией Матери, каковое чудо видели и многие из богомольцев, молившихся вместе с нами и с нами же вместе видевшие укрепившегося больного», — заканчивает Алексеенкова свой рассказ. В числе свидетелей, подтвердивших показание Алексеенковой, подписались жены полтавских купцов: Мария Андреевна Кандыбина и Авдотья Потапьевна Штепина, поселянин Китайгородской волости Кобелякского уезда Василий Котько и кобелякский мещанин Василий Травкин. При этом г — жа Кандыбина присовокупляет, что крайне тяжелое и болезненное состояние мальчика она наблюдала и в существовании болезни убедилась в течение совместного путешествия с Алексеенковой в одном экипаже со станции Ганновки до деревни Козельщины. Затем Кандыбина и Штепина добавили, что, придя из часовни после молебствия в общую с Алексеенковой квартиру, видели, как больной мальчик, не владевший до того времени ногами, сам, без посторонней помощи, встал со стула, на котором сидел, обложенный подушками, стал твердо на ноги и, оборотясь несколько в сторону к окну, достал оттуда кусок хлеба и огурец. Простоял он в таком положений около 15 минут. После этого тот же мальчик по своему желанию был вторично принесен в часовню, из которой, по его же желанию, был отнесен в сад. Когда его там посадили на скамейке, то он сам, без всякой помощи, на глазах многих прошел на расстояние около полуторы сажени до цветочной клумбы и сорвал там цветок. Вообще держал свой корпус против прежнего прямее, не кричал, был более или менее весел и ни о каких болях не заявлял. (Следуют подписи свидетелей).

7) Выписываю, опять же дословно, заявление, последовавшее от некой солдатки Курской губернии Дмитровского уезда жительницы с. Рыжкова Гликерии Билиповой.

«Восемнадцать лет назад я, Бог знает по какой причине, начала страдать от болезни, которая мучила меня до настоящего времени и выражалась в следующем: меня посещали постоянно непонятные припадки тоски и печали. В это время все становилось для меня не мило, все меня тяготило; руки не поднимались ни к какой работе, во всем теле я чувствовала слабость и упадок сил. Людского участия к моему положению, доброго совета добрых людей я не могла равнодушно выслушивать. В то же время, когда мне советовали обратиться за советом к лекарям или идти молиться в церковь Божию, я приходила в гнев и со мной делались страшные припадки моей болезни. Я или падала на землю, или же я, стоя на ногах, начинала кричать разными голосами, чувствуя в то же время, что у меня сильно болит голова, что‑то подступает к сердцу и давит мою грудь, все тело мое расслабляется и болят все члены. После припадка я впадала в полное изнеможение и нередко в тяжелый и продолжительный сон. Весьма часто эти припадки моей болезни повторялись в то время, когда я бывала в церкви. Моя болезнь, я видела это, возбуждала ко мне людское сострадание, но долго оно не приносило мне никакой пользы. Наконец одна сострадательная женщина, Господь да наградит ее за ее доброту, и именно полтавская купчиха Евдокия Михайловна Опошнина, взяла меня и за свой счет привезла в деревню Козельщину, где, как она мне сказала, есть чудотворный образ Божией Матери.