Козельщанская икона Божией Матери, Козельщанский женский монастырь

Прибыли мы в деревню Козельщину в Петров пост, какого числа — не помню, и тут же моя благодетельница отслужила перед святым образом за меня молебен. Во время этого молебна я перенесла тяжкий припадок моей болезни, но благодаря Царице Небесной припадок этот был уже последний. В настоящее время я чувствую себя совершенно здоровой и не перестаю благодарить Заступницу нашу за Ее ко мне, грешной, милости». (Следуют обычные подписи).

Кроме этих документов, в руках графа Владимира Ивановича Капниста находятся еще несколько писем, полученных им издалека. Признавая письма эти имеющими совершенно одинаковое значение с теми заявлениями, которыми я пользовался при изложении своего повествования, я, опять же с позволения графа, вношу в мое повествование и эти письма. Всех писем три. Два из них, помеченных 7 марта и 14 мая 1881 г., присланы на имя графа из Москвы, третье же письмо без всякого обозначения года, месяца и без обозначения даже места жительства той, которая прислала заявление это. Вот точные копии этих писем.

8) «Москва, 1881 г., 7 марта

Милостивый Государь,

Граф Владимир Иванович!

Будучи уверена в том, что Вас не может не интересовать факт чудесного исцеления сестры моей Юлии, совершившегося по молитве перед Козельщанским образом Божией Матери, я позволяю себе изложить его вкратце.

Сестра моя Юлия Шван, которой теперь 16 лет, уже три года как страдает ревматизмом; причем временами несносная боль проявлялась то в одном, то в другом месте, преимущественно в сочленении костей, усиливалась к зиме, когда сестра приезжала в Москву в Мариинский институт, и совершенно почти прекращалась, когда сестра уезжала к родителям на Кавказ на вакационное время. С каждой новой зимой болезнь усиливалась и в последнее время не только мешала делу учения, но беспокоила и сон сестры. Перед излечением боль сосредоточилась исключительно в кисти правой руки, что лишало возможности сестру писать этой рукой, и она не могла даже сложить руки на крестное знамение. Когда сестра, усердно помолясь перед чудотворной иконой, начала чистить ее ризу больной, забинтованной рукой, она вдруг почувствовала, что боль совершенно прекратилась. Движение пальцев сделалось свободно, и она перекрестилась, сложив их в крестное знамение. Через полчаса после этого сестра почувствовала боль и в левой руке, но в левой руке боль была до того слаба, что нисколько не беспокоила ее даже и ночью. На другой день боль, хотя и гораздо слабее, почувствовала в правой руке, но в тот же день, когда Юлия, помолясь за молебном перед тем же чудным образом, вновь почистила оную уже разбинтованной рукой, то боль совершенно прекратилась, осталась лишь слабость в руке, обнаруживающаяся дрожанием, и сестра, хотя с трудом, но могла уже писать этой рукой и несколько строк, что было для нее невозможно в продолжение трех месяцев. По настоящее время, в течение десяти дней со времени чудесного исцеления, боль ни в руках, ни в других частях тела не возобновлялась. Юлия чувствует себя хорошо, и ее руки укрепляются все более и более.

Рассказывая Вам о чудном исцелении сестры моей, я излагаю все происшедшее, как оно было в действительности, не отступая ни на йоту от правды. Болезнь же сестры моей я назвала ревматизмом, потому что так определили ее доктора, лечившие сестру, советами которых Юлия пользовалась».

Примите, Милостивый Государь, уверение и проч. Готовая к услугам Вашим, Евгения Шван.

Через два с небольшим месяца, вероятно, в ответ на свое письмо, граф получил от той же Шван письмо другое, помеченное так: Москва, 1881 года 14 мая. Шван пишет графу:

«Многоуважаемый

Владимир Иванович!

Я несколько удивилась, получив Ваше письмо. Благодарю за память. Сестре хорошо, она действует рукой настолько свободно, как будто бы она у нее никогда не болела. Даже в сырую погоду, когда ревматизм дает себя чувствовать, Юлия не ощущает никакой боли. Сколько раз приходилось мне спорить со своими знакомыми по поводу иконы святой, и когда я рассказывала про случившееся с сестрой моей, то поле битвы всегда оставалось за мной. Мне и сестре моей очень было бы желательно еще раз поклониться святой иконе.

Примите уверение и проч. Евгения Шван».

9) Новогеоргиевская мещанка Александра Павлова письмом удостоверяла, что она страдала головными болями три года и пользовалась различными средствами, но не было пользы. «Когда услыхала я, — пишет она, — насчет чудотворной иконы в Козельщине и дала обещание быть в ней и когда я пришла пешком и отслужила молебен с водосвятием, тогда почувствовала я себя здоровою. Прошел уже месяц, как я совершенно здорова, а прежде каждый почти день лежала от головы, в чем и удостоверяю. Новогеоргиевская мещанка Александра Зотова, Иван Зотов. За неграмотную Софию Цветкову дочь ее Пелагея Цветкова».

10) 1882 года, апреля 1–го дня комиссии, предназначенной для исследования благодатных исцелений у св. образа Козельщанской Божией Матери, было представлено следующее заявление от дворянки Кременчугского уезда местечка Келеберды Дарий Карловны Ляпиной: