Кожа

Я не помню ничего про себя, я не помню ничего про себя, но помню про Хоуп в коже Домны и про Домну в коже Хоуп, помню, что Череп сказал, что Хоуп в коже Домны проснулась в Лечебном доме. Она лежала, смотрела в потолок и злилась. Время от времени плакала. Ее раны и синяки приходили мазать молящиеся неработающие женщины в длинной черно-белой одежде. Видели шрамы на спине Хоуп в коже Домны, но не задавали вопросов. Чувствовали ее настрой и пытались уговорить ее не печалиться. Хоуп в коже Домны продолжала злиться на себя, потому что не вшила в пояс отрывок желтого драгоценного металла, выменянный на заработанное в ее Второй стране. Не вшила, а сложила в кожаную сумку. Еще в ней были словарный дневник, две другие книги, заполненные текстами в столбик за время в Дикой и холодной стране и по дороге оттуда, рекомендательное письмо от Нового хлебного капиталиста, Пропускной документ от Меловой зайчихи на белое имя. В сундуках Белый управляющий лошадьми увез от Хоуп в коже Домны платья, книги и карты. Тело Хоуп в коже Домны качало на кровати после путешествия через океан (растерялась, позабылась подготовка Голд) и болело от ударов. Почему мне так тяжело делать что угодно, Братец Череп? Отрывок золота она должна была обменять на Голд. В пространстве стояло еще восемь кроватей, их заполняли, заменяя друг друга, женщины с неработающей кожей. Почему я не могу двинуться, Братец Череп? Не понимаю, почему так сложно шевелиться, думать, помнить? На соседнюю кровать положили женщину с работающей кожей – Хоуп в коже Домны удивилась. Рыжеволосая молящаяся неработающая с очень неработающей кожей увидела взгляд Хоуп в коже Домны и сказала, что все люди на земле были одинаково созданы Богом – женщины точно. Хоуп в коже Домны согласилась. После ограбления у Хоуп в коже Домны ничего не осталось, кроме деревянного креста на шнурке и разодранного платья. Возможно, из-за этого деревянного креста нашедшие Хоуп в коже Домны люди привезли ее именно в этот Лечебный дом.

Приходил Расследующий с неработающей кожей и густыми пучками волос надо ртом. Он вежливо расспросил Хоуп в коже Домны про ограбление, поразился, что она ездила в Дикую и холодную страну и была там учительницей-компанией, посочувствовал ей и ее пропавшим отрывку золота, платьям, книгам, похвалил, что она отбилась от Ограбившего и что осталась в живых. Несколько раз спрашивал, хорошо ли она рассмотрела, что Ограбивший носил неработающую кожу? Расследующий глядел при этом нехорошо на лежащую рядом работающую с повышенной температурой тела. Хоуп в коже Домны ответила, что рассмотрела хорошо. Братец Череп, мне снилось, что темно-красная фигура человеческой формы сидела на моей груди, к чему этот сон? Наверное, он про то, что мне так сложно поднять себя, шевелиться, думать, помнить. Я сплю-сплю-сплю и не могу выспаться. Расследующий все записал в свою книгу с переплетом из кожи. Полупустую книгу. Хоуп в коже Домны вспомнила свои заполненные и принялась грустить еще мощнее.

Лечебный дом находился при закрытом религиозном женском доме, который построили внутри города много лет назад. Вдобавок к Лечебному при закрытом религиозном женском доме были Учебный дом для учащихся женского пола, Жилой дом для учащихся женского пола и Жилой дом для учащих. Всем этим управляли женщины – религиозные неработающие. Они называли себя молящиеся родственницы, у которых одни родители – вернее, отец. За образование и жизнь в Учебном доме нужно было платить, но с некоторых классов не брали плату. Молящиеся родственницы гордились своим Учебным домом. Например, потому что здесь училась, жила и преподавала Молящаяся сестра, которая первой в Дикой и жаркой стране начала производить лекарства. Еще в этом Учебном доме учили иногда девочек с работающей кожей и с родной американской кожей в отдельных классах от девочек с неработающей кожей. Бывало, девочек с работающей кожей и с родной американской кожей помещали в один класс, когда их не набиралось на отдельные. Почти всегда девочки с работающей кожей и девочки с родной американской кожей учились за деньги. Несмотря на свою ненеработающую кожу, они были свободны, их родители, их предродители выкупили себя или никогда не бывали работающими. Когда родители девочек с неработающей кожей возмущались, молящиеся родственницы просто предлагали им не водить своих дочерей в их Учебный дом. А некоторые молящиеся родственницы напоминали, что Учебный дом их предшественницы создали еще тогда, когда люди с работающей и неработающей кожей приезжали в страну, а люди с родной американской кожей просто уже жили здесь. Родители девочек с неработающей кожей чаще замолкали: это был хороший Учебный дом, с хорошей молвой, после него девушки, даже из небогатых семей, удачно выходили замуж. Единственное требование ко всем учащимся и учащим – общая с молящимися родственницами религия. Told ya don’t let the Boo hag ride ya! Told ya!