Кожа наших листьев (СИ)

Карине очень хотелось на это надеяться. И надо было видеть её негодование, гнев и опустошённость, когда она поняла, что «билет» выдан только на одного человека!

— Имре, — зашипела Травиц, — но мне надо три места! Я так и сказала Шлайгеру!

— Милая Зулейка, — церемонно произнёс Раус, — но мне-то вы об этом ничего не сказали! Разве не так?

У Карины голова пошла кругом… Чёрт возьми! Надо же было так сглупить! Она действительно вела разговор об абстрактном количестве вылетающих с планеты, и по умолчанию Раус действительно мог и должен был воспринять это как речь только об одном человеке…

— Но Шлайгер разве ничего не сказал обо мне?

— Шлайгер? — переспросил Раус с совершенно честными глазами. — Ничего. Абсолютно. Впрочем, вы можете выиграть ещё два билета у меня. Шоу проходит ежедневно. Рискнёте?

Карине захотелось вцепиться ему в физиономию, но смысл?..

— Наберите Шлайгера, — вздохнув, сказала Травиц.

Несмотря на раннее утро, агент ещё не спал, хотя и было слышно, что он зевает.

— Мне нужны ещё два билета, — сказала ему Карина. — Срочно. Без лотерей. Аттракцион со спицами может мне это обеспечить?

— На двух человек? — без особого удовольствия переспросил Отто.

— На двух.

— Думаю, если внести некоторые изменения в сценарий, то можно, — сказал Шлайгер. — Как я уже говорил, приходите завтра… Вам не подошло шоу у Рауса?

— Я пару часов назад выиграла в нём, — сухо произнесла Карина. — Но ваш коллега согласился только на один билет.

— Ну, это шоу не слишком опасно, — протянул Шлайгер, — и не настолько уж тяжёлое.

— У одной девушки лопнул кишечник, — сказала Карина. — Можете себе представить, что это такое, когда четыре литра адской смеси выльются в полость?

— Даже не собираюсь, — отрезал Шлайгер. — Или вы завтра вечером приходите ко мне, или билеты вы не получите.

— Слишком сложный будет сценарий? — безнадёжно спросила Карина.

— Уверяю, что вы его запомните на всю жизнь, — спокойно ответил Шлайгер. — До встречи, леди.

…Карина мучилась животом ещё долго. Анестетик, конечно, полностью снимал боль, но электронное устройство нельзя было использовать много часов, а химия имела свойство прекращать действие. Травиц хорошенько промыла кишки, но последствия «шоу» давали о себе знать — даже простая вода вызывала теперь сильную боль. Карине удалось уснуть только около полудня, а вечером, до встречи со Шлайгером, необходимо было навестить Электру и Сакса. Их состояние было стабильным, и это не могло не радовать. Осталось только пережить ближайший вечер… Карина присела на мягком сиденье в холле, украдкой огладила свой живот. Боли понемногу стихали. И — чёрт возьми, но воспоминание о «булыжниках», ещё недавно заставлявших Карину кричать, неожиданно вызвало лёгкое возбуждение.

«Даже я в какой-то степени не обижена мазохизмом, — подумала Травиц. — Если я потом расскажу Электре о том, что мне довелось тут перенести, она наверняка скажет, что это несправедливо, и что на моём месте должна была находиться она».

Для Карины не было секретом, что её любимая мечтает (насколько серьёзно — отдельный вопрос!) испытать сильнейшие страдания, которые бы ей доставила либо Карина, либо кто-нибудь ради Карины… Впрочем, сама Травиц не испытывала восторга от этой перспективы. Для Электры у неё были только нежность и ласка…

Почувствовав, как низ живота заполняет томное тепло, Карина резко поднялась и направилась на встречу с агентом. Ради Электры она и сама готова была пойти на всё… И пусть будет больно — это ведь тоже своего рода возбуждение.

…Перформанс у Шлайгера сильно отличался от шоу Рауса. Здесь само представление было более камерным, публика допускалась только проверенная и в очень небольшом количестве — человек двадцать пять. Да и участников насчитывалось всего двое — сама Карина и «катесса» — гибкая невысокая девушка, одетая в короткое красное платье, перехваченное в талии пояском, красные же чулки и туфли. Карина же, вывезенная в центр полукруглой арены, находящейся вровень с полом, где за столиками или просто на стульях устроились жаждущие зрелища, была почти голой. На ней были лишь чёрные туфельки, серебряный ошейник и четыре серебряных браслета — по одному на каждой ноге и руке. И прочный кожаный лиф, обхватывающий торс ниже грудей, но полностью открывающий живот. Вывезли Травиц на тяжёлом кресле с колёсами, устроенном весьма неудобно для неё: высокая спинка с валиком под поясницей, низкое сиденье, если не сказать — намёк на него. Ноги при этом были слегка раздвинуты, немного согнуты в коленях и заведены кзади. Лиф составлял единое целое со спинкой кресла, его основное назначение — не дать соскользнуть сидящей на кресле или вообще слезть с него. Руки и ноги Травиц были прочно прищёлкнуты к элементам его конструкции. Тело Карины, освещённое прожекторами, было выставлено во всей красе — оно слегка прогибалось вперёд благодаря валику. Лёгкий одобрительный гул донёсся со стороны публики.