Кожа наших листьев (СИ)

Травиц уже засыпала на ходу, когда услышала вызов от Электры. Девушка несколько часов пыталась дозвониться до подруги и сходила с ума от тревоги. Электра, помня о конспирации, поднялась в квартиру только через десять минут после того, как кар Агнешки улетел обратно. Карина из последних сил пыталась не уснуть. После бурного излияния чувств Электры Травиц потребовала уложить её спать. И по возможности разбудить не позднее девяти вечера.

— Мы пойдём с тобой в винокурню, — сонным голосом сказала Карина. — Конечно, порознь. Но если я не проснусь, иди одна… Не смей спорить. Это не удовольствие, это работа…

— Как твоё вино хоть называется? — спросила Электра, целуя подругу.

— Забыла, что ли, как меня зовут здесь? — удивилась Карина и провалилась в сон.

…Она проспала весь день до вечера. Электра тщетно пыталась её разбудить, но с отчаянием поняла, что это невозможно. Карина отказывалась просыпаться. Вернее, она даже вставала с постели, сидя, покачивалась на её краю, говорила с закрытыми глазами «одну минуту», после чего падала обратно. Можно было, конечно, поставить ей инъекцию чего-нибудь взбадривающего, но Фламенко решила не рисковать: мало ли какую реакцию потом выдаст истощённый организм после такой сильной встряски. Поэтому Электра отправилась в винокурню в одиночестве… и вернулась оттуда только под утро, когда Карина сумела наконец проснуться — с тяжёлой головой и голодная, но сравнительно отдохнувшая.

Электра сплоховала. После того как она опьянела, её привезли на квартиру к Карине, чей адрес она неосторожно назвала, будучи под действием делкиголя. И привез её лично сам Абрам Шнейдеман, решив заодно проверить некоторые свои подозрения.

— Ага, — сказал он, проводя почти бесчувственную Электру в комнату, где их встретила Карина. — Я так и думал, что вы вместе. Решили, значит, старого воробья на мякине провести? Думаете, Шнейдеман совсем из ума выжил, не понимает, что две красивые девушки с одной планеты, да ещё с этой пуританской Эсмеральды, случайно оказываются одновременно у нас в Смоллтауне и ищут изысканных развлечений?.. Знаете, Зулейка, я поначалу думал, что вы — офицер тайной полиции или ещё какой-нибудь особой спецслужбы нашего сектора… или не только нашего. И полагал, что ваша подружка, скорее всего, тоже из полиции — добровольный агент…

Карина опешила. Старый винокур сумел с легкостью разобраться в ситуации. Впрочем, он же сказал, что «поначалу думал»…

— Странно, что вы так решили, — желчно сказала Карина.

— Я вам скажу честно — не люблю шпиков. Потому и рискнул ввести вас в заблуждение. Анализ Электры был вполне положительным. И можно было вполне отправить её на донорский этаж: она дала бы очень хорошее вино — лёгкое и эротичное. Но ваш анализ тоже был благоприятен… Сравнительно. Я тогда подумал — разве нормальный полицейский офицер согласится на биореакцию?.. Хотя бы примерно представляя, что это такое? Может быть, конечно, в спецслужбах и работают люди, которые могут пойти на всё что угодно, но я проанализировал вашу пробу и убедился, что вы не можете быть членом какой-нибудь малопочтенной организации.

— Могу узнать, как это вы смогли определить?

— Вы очень хотите это узнать? — спросил Шнейдеман, собираясь уходить.

— Очень… Я полагаю, что у вас есть квантовая аппаратура для анализа биоинформационной составляющей?

— Есть. И очень точная при этом… Вы, милая Зулейка, необычная женщина. У вас выраженные склонности к нимфомании, ксенофилии, инцесту и садизму. И не только. Я уж не говорю о вашей неразборчивости в половой принадлежности партнёров; но подобное ещё до начала Экспансии перестали считать извращением. Причём все эти девиации вы — почти уверен в этом — более-менее регулярно практикуете. Хоть я и не люблю полицейских, у меня есть друзья в этих службах. Так вот — они говорят, что с таким набором отклонений вас бы на выстрел не подпустили к службе в полиции. Разве что после самой глубокой психокоррекции. Ваше вино получило успех… но я, пожалуй, должен ещё хорошо продумать возможность дальнейшего сотрудничества. Честь имею!

С этими словами Шнейдеман покинул квартиру. Глядя на дремлющую Электру, которая лежала на диване и чему-то улыбалась во сне, Карина заказала плотный завтрак в квартиру и развернула портативную лабораторию. Минут десять она, не отрываясь от еды, сканировала спящую подругу, сумев попутно взять и анализ ДНК. Затем то же самое проделала и с собой. Всё было чисто — чужеродные гены им не подсажены, а это было главным выводом операции. «Отрицательный результат — тоже результат», — думала Карина, рассматривая графики и голограммы. Следы воздействия антишоковых, расслабляющих и антиалкогольных препаратов у себя она обнаружила. Ничего критичного в их составах и дозировках не было, так же как ничего удивительного не было в том, что Электра никак не могла протрезветь. Фламенко обычно практически не употребляла алкоголь, так что ничего удивительного не было в том, что на неё так подействовал целый литр вина.