Читаем Кожедуб полностью

Родненькая, пиши мне все, все, хотя и с перерывами, но я аккуратно читаю и пишу тебе. Вот это письмецо пишу при свече, да еще спешу, скоро уходит почта.

Ну, бывайте здоровы, а мамульке желаю, чтобы она выздоровела раньше, чем я приеду

Целую вас, мои милые любимки, крепко-крепко…

Твой верный боевой друг жизни Ваня.

P. S. Письмо я писал за два числа — это так, начал около 12 ночи, а закончил во втором часу».

(Письмо не датировано, возможно, оно написано 20 апреля 1951 года.)

«Добрый день, мои любимые шмельчики — милая женочка и холесенькая, прехорошенькая дочурка!!!

Спешу сообщить вам коротенько о себе. По-прежнему сильнейше скучаю по вам, мои вы родненькие пташечки. Проклятая обстановка еще сковывает, видимо, месяца через два что-то должно родиться, поэтому прошу тебя, моя верная Верочка, поехать на Черное море и отдохнуть. За твою честность я спокоен, да и не буду об этом напоминать, а я с честью выполню свой долг воина.

На меня за задержку не обижайся и будь спокойна. Ваш папочка скоро приедет или прилетит загорелым и усталым. У нас солнце греет, но воздух очень холодный. Это к лучшему — меньше всякой гадости будет разводиться.

Уже осточертело, но очень многому я научился, очень. Это большая и трудная репетиция. Противник (американцы) летает большими группами, и приходится хлопцам драться с упорством, но лупим. Ты, наверное, слыхала о налетах на Аньдун… 12 числа прилетело 48 В-29 и штук 60 истребителей, я поднял 40. Был сильный бой, противник потерял 10 "крепостей" и 2 истребителя, захвачены пленные. Мои все орлы возвратились благополучно. Но сил было, конечно, маловато, и последняя группа прорвалась и сбросила бомбы. В результате разбили мост и некоторые попали в город. Много жертв, население же на следующий день покинуло город. 7 апреля тоже был налет, сбили 2 В-29. Противник заврался по радио, сообщая, что сбил наших 33, что всего было наших 80 самолетов. Короче говоря, дает духу!

Своих я потерял 2, а сбили 28.

Но это еще репетиция, главное впереди. Так что времени остается мало, и оно слишком напряженное. Пройду, любимая, через кромешный ад, ведь моя любовь к тебе вечная. Моя ты голубочка, я знаю о твоей тяжести. Все, все я готов сделать, чтобы облегчить твою томящуюся душу…

Аж чихаю, значит, правда, роднулька. Только жди меня, очень жди. Целуй за меня доченьку крепко, крепко.

Верочка, родненькая, я хочу тебе сказать, вернее, посоветоваться по такому вопросу: деньги некуда было деть — вложить, ведь они сегодня представляют какую-то ценность, а завтра нет, поэтому я купил два отреза пака, не просвечивающихся, но с выдавленными цветами (гранат и синий) по 5 м. Что с ним делать?

Нейлона нет. Буду в Пекине на совещании, куплю обязательно. Буду смотреть по карману.

Сфотографироваться не успел, поэтому не смогу выслать.

Передавай привет хорошим знакомым.

До скорой встречи, целую крепко и мощно. Твой верный друг жизни, любящий муж Ваня.

P. S. Роднулька, передай письмецо девочкам из 88 школы, Красная Пресня.

24.4.51 г.».

«Добрый день, моя чистая и любимая женочка с дочуркой Наташенькой!!!

Не волнуйся, моя пташечка, моя ты голубочка, твой Ванюхастик шурует. Небереженого, любимая женочка, бережет. Ничего, лапочка, за этот тяжелый для нас с тобой период мы окрепнем с тобой.

От дочи жду рисунков. А как она обращается с карандашами? Милая моя, о тряпках, если есть время, то почему бы и не подумать. Хотя приходится время тратить на всякую ерунду. Тут, конечно, теперь жарковато, но обещаю, что твой заказ выполню. Очень приятно иногда и мужу посмотреть на заботу о женочке своими глазами.

…Я с большой жадностью глотаю послания, прямо живу твоими словами. Пиши больше, женочка, проголодавшийся хочет кушать.

Вот уже ночная тревога. Сейчас свет погаснет. Но я упорно допишу.

И так ночью несколько раз, но за день так устанешь, что иногда над самыми крышами пройдет и не услышишь.

Мы им очень насолили, ребята многие отличились. Представил их для поощрения. Пря… вот свет погас, Коля зажег свечи. Пишу дальше…

Прямо радуюсь за ребят, дерутся храбро, а ведь многие женатики, и ребятишки есть. Стараюсь беречь их. Почти каждый день бои. В остальном дела идут неплохо. Праздник будем встречать в боевой обстановке, а там небольшой отдых и решающий…

Видимо, дело пахнет сентябрем, но ты, любимка, не отчаивайся, береги любовь для семьи, очень береги. А может быть, и раньше.

Я здоров, но сильно устаю и к вечеру падаю без задних ног.

До скорой встречи. Обнимаю вас крепко-крепко и целую. Тебя, родная, не десяток раз, а до бесконечности (знак бесконечности) всю, всю, всю…

Твой верный муж и друг жизни Ваня.

Целую мамульку, Лерке желаю успешно закончить учебный год.

26.04.51 г.».

«Добрый день, мои любимые роднульки — прекрасная женочка и досюша Наташенька, с праздничком, мои птенчики.

Сегодня у меня тепло на душе — я получил два письма от моей милой девочки. Очень благодарю тебя, женуля, и несчетно раз целую.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги