Козявкин сын

Почему-то вспомнилась Дунька с испуганными глазами. — «Здорово я ее мертвецами-то напугал. Трусиха!»

Слышит Пашка, как будто кто разговаривает, совсем близко.

— Завтра грузить? — спрашивает голос.

— Завтра, — отвечает другой, — в Россию, вишь, отправлять, а там чорт-те куда пойдет, а здесь с голоду будем дохнуть.

— Тише, — перебивает его первый голос, — не услыхал бы кто. Сегодня Крючков дежурный по охране?

— Да, ничего он наш, — боевой парень, все знает, что у них там делается. Слышь, будто от Иркутска все снова занято белыми, в Москве будто настоящий бунт — рабочие восстали...

— И в газетах пишут?

— Напишут, как же, это, брат, только по секрету передается. Будто из-за границы приезжали — от ихнего правительства — предлагали, что голод они в три дня прекратят, только чтоб большевики ушли.

— Не уйдут, столько бились, — говорил первый голос.

— Где уйдут, лучше весь народ переморят, что — им. Не давать хлеб отправлять, вот и все, вот пусть-ка тогда справятся, а то — коли на то пошло — ни им, ни нам, вот и все.

Пашка боится шевельнуться — кто такие?

Замолчали голоса, опять шаги... Все смолкло.

Вздохнул Пашка, сердце вот так и бьется. Сказать надо завтра, а кому? Дядю Егора надо разыскать, беспременно.

Чувствует Пашка, что он будто вырос и силы у него прибавилось, с дядей Егором они одолеют и Крючкова, и Козихина.

Усталость взяла свое, и Пашка заснул.

Проснулся Пашка от внезапного холода и громких голосов. Открыл глаза — светло; какие-то люди в черных куртках, а около них с десяток ежившихся от холода бездомных мальчишек.

— Вот еще стрекулист... забрался куда... и откуда они только берутся? — сказал один из взрослых. — Ну, идем, в участке доспите, там тепло.

— Я не пойду, — запротестовал Пашка, — у меня отец на барже водоливом служит...

— Где служит?

— Здесь, водоливом, Егором звать.

— Ну, там разберемся, ай-да. Все вы здешние!

XIII. ЛОЖЬ ВО СПАСЕНИЕ

Досыпали в участке — в дежурной, кто на полу, кто на скамейках.

Утром дежурный звонил по телефону на пристань — спрашивал, есть ли водолив Егор и есть ли у него сын.

— Что? Есть? А-га... как? — Никита? а-га! — кричал в трубку милиционер.

— Ну, вот это я и есть, Микишка, что я врать что ли буду!

— Товарищ Семенов, — сказал дежурный милиционеру, — отведите его на пристань.

На пристани послали за Егором.

«Вот теперь я вляпался. Дядя Егор рассердится, откажется от него, стало-быть, в тюрьму заберут.»

Опять Пашка почувствовал себя маленьким, беззащитным.

Пришел Егор прямо к старшему — зачем звали?

— Как зачем? — Вот сына забирай, в облаве вчера попался.

— Микишка? Где он? — обрадовался дядя Егор.

— А вот, не узнал, что ли? — указал старший на Пашку.

Посмотрел Егор на Пашкины виноватые глаза, нахмурил брови, лицо сделалось суровое, потом будто спохватился.

— Да, он и есть, а я со слепу-то не узнал, мой Микишка, не иначе, не нашел меня вчера, вот и заснул где-нибудь на берегу, идем, идем.

Только вышли из конторы — опять лицо суровое.

— Ты что же это меня срамишь-то, выдумал что... Микишкой назвался — растревожил зря. Звал я тебя сюда, а? Возьму да в милицию назад и отправлю, а там тебя по этапу в деревню.

— Дяденька, не отправляй, я лучше сам уйду.

— Ну, да ладно уж, — смягчился Егор, — поживи пока... Завтра погрузка будет, скоро и поедем, мимо вашей деревни проходить будем — сойдешь там.

На баржу шли через баркасы, паузки по доскам.

— Вот и моя баржа, — сказал дядя Егор, когда они вступили на большую, только что высмоленную баржу.

Люки были открыты. Наклонился Пашка, заглянул в баржу, так и ахнул:

— Вот это баржища, всю нашу деревню можно посадить, ты ее караулишь?

— Караулю и воду выкачиваю, если наберется, видишь два насоса...

Пашка подошел, качнул рычаг — полилась вода.

— Худая баржа, дядя Егор, — вода льется.

— Ну, уж и худая; вчера привели только с Чулыма из ремонта. Это маленько протекает где-то, замокнет.

— Я буду выкачивать.

— Качай, коль охота, — не жалко, а я пойду в контору.

Пашка выкачивал до устали, а вода все идет. Решил спуститься, узнать, откуда вода берется. Спустился на самое днище. Прошелся — течи не видать. Залезал на бока, держась за железные ребра. Схватился за одно — мокрое. — «Ага, здесь». Подтащив лестницу, Пашка забирался все выше, пока не дошел до сухого места.

Поковырял палочкой — течет вода под самое ребро и по нижнему краю сбегает вниз, совсем незаметно. Нагнул кусочек пакли, который торчал из шва; прихватил его пальцем, дернул, и холодная вода брызнула прямо в лицо. Чуть с лестницы не слетел Пашка от неожиданности. Вода сильной струей полилась в баржу.

Перепугался Пашка — что ему будет, а главное дядю Егора опять подвел — он отвечает. Прогонят его с баржи.

На лбу выступил холодный пот, а самого в жар бросило.

Что делать?

Пробовал обратно паклей заткнуть — вода назад выпирает... Оторвал Пашка кусок подола своей рубашки, забил щель, да еще клин вколотил под ребро — течь перестало.

— Не скажу, и не узнает никто.

Вылез из баржи, опять выкачивал воду, пока дядя Егор не пришел из конторы.