Козлиная песнь

Сильный запах, наполнявший помещение, заставил меня остановиться на пороге. Приятный или противный, я не могла разобраться. Я вспомнила, как принюхивалась к твоим открыткам. Тогда я не понимала, зачем это делаю, думала, просто так. Но открытки действительно пахли тобой, они впитали в себя запах помещения, где ты их хранил и писал на них слова. Вот, значит, где ты жил. То, что за́мок в настоящее время был нежилым, становилось ясно с первого же взгляда, а здесь ощущалась жизнь. Я открыла дверь как можно шире, чтобы впустить как можно больше свежего воздуха и дневного света. Пол был выложен керамической плиткой, которую пришлось бы чистить долго и упорно, чтобы извлечь из-под толстого слоя наросшей грязи ее первоначальный красно-коричневый цвет. Потолок был низкий, я с моим ростом почти задевала головой за темно-коричневые балки. Части потолка между балками были побелены, но побелка покрылась жиром и сажей, как и стены, которые чем ближе к потолку, тем сильнее потемнели. Кроме стола под клетчатой клеенкой и простых деревянных стульев вокруг него здесь была старинная чугунная печь и колченогая плита, рядом с которой стоял газовый баллон. Над столом на проводе висела электрическая лампочка. Это была скорее не комната, а кухня, хотя я не видела ни кухонного стола, ни крана с водой.

Мысль о том, что ты тут совсем недавно был и что за этим столом ты писал мне открытки, подтолкнула меня, и я вошла в кухню. Над печкой я увидела гирлянду из каких-то нанизанных на нитку некрупных предметов, настолько закопченных и пыльных, что я не могла понять, что это такое. Я потрогала их указательным пальцем, но в этот момент услышала скрип калитки. Словно застигнутая на месте преступления, я резко отдернула руку. На улице что-то грубо кричали два мужских голоса, я сразу решила, что это в мой адрес и что на самом деле ты тут вовсе не живешь. Разве ж можно делать выводы на основании запаха! Эти двое мужчин наверняка осыпали меня бранью, потому что крестьянин с тачкой настучал, что у них по двору разгуливает подозрительная особа.

Я решила лучше не вставать в качестве мишени в открытой двери. Пригнувшись, я прокралась к окну с треснувшим стеклом, укрепленным в нижнем углу клейкой лентой. На улице все еще раздавались голоса, но слышались еще и другие звуки, как будто двор заполнила толпа, как будто на огромный дом штурмом шли люди, охваченные, как и я, желанием завладеть им, завоевать его насильно. Я осторожно поглядела через паутину трещин. Армия коричневых существ проталкивалась через калитку, заливала двор потоком раздувающихся боков и колышущихся животов и растекалась по той части участка, где росли чахлые деревца.

«Иолан!» — услышала я сердитый незнакомый голос. Я вся сжалась под окном, но продолжала смотреть. Возглас относился не ко мне, а к небольшому коричневому животному, которое все еще прыгало по улице и не участвовало в штурме усадьбы. Немолодой мужчина размахивал палкой, стараясь загнать его в калитку. Рогатое создание играло со своим противником, дразнило его, даже вставало на задние ноги и, склонив голову набок, словно готовясь к нападению, пригибалось к земле. В конце концов зверь сдался после того, как мужчина просто взял и закрыл калитку и снова открыл ее только тогда, когда Иолан стало ясно, что еще чуть-чуть — и она навсегда окажется отрезана от своих товарок. Некоторые из них подошли к большому дому и встали, как люди, на задние ноги, опираясь передними на стену и жадно объедая вьющийся по ней плющ. Животные соблюдали дистанцию примерно в полтора метра, некоторые из них стояли почти вертикально. Я прикинула, что ростом они не меньше меня, только вот ножки выглядели тонковато для такого большого и грузного тела. У них были сизо-серые тити, торчавшие прямо вперед, и казалось странным, что они расположены внизу живота, а не так, как у меня, между передними ногами.

Между тем по двору промчался призрак, и это был ты, и хотя больше всего на свете я хотела выбежать на улицу и обнять тебя, мне было слишком любопытно, что ты будешь делать дальше. Выглядел ты очень хорошо, более крепким и мускулистым, чем я тебя помнила. У тебя все еще были длинные волосы, развевавшиеся на ветру пока ты бегал за животными, выкрикивая по-английски женские имена и какие-то еще слова, на которые эти существа, как ни странно, явно реагировали. Когда какое-нибудь из них слышало свое имя, оно оглядывалось с виноватым видом и принималось объедать листья с запретного куста или побега плюща еще более торопливо. Лишь в самый последний момент, когда ты уже заносил угрожающе палку над его позвоночником, оно опускалось на все четыре ноги и разворачивалось на сто восемьдесят градусов, вероятно, чтобы направиться в хлев за высокой двустворчатой дверью, которой мне не было видно.