Козлоногий Бог

Наступил день, когда они все вместе упаковались в Роллс-Ройс и направились в деревенскую церковь, чтобы понаблюдать за бракосочетанием Билли и Глупышки. Там были Мистер и Миссис Хаггинс; они наслаждались любой возможностью позлить мисс Памфри, которая держалась с ними неизменно высокомерно, не смотря на то, что была им многим обязана; кроме того, они считали Хью своим личным достоянием. Мистер Пинкер не присутствовал, хотя он появился на свадебном завтраке, внес свою долю и подарил что-то еще, объяснив извиняющимся тоном, что не желает ссориться с мисс Памфри и викарием. Была здесь и миссис Паско, к ужасу Глупышки Лиззи, которая была уверена, что та пришла воспрепятствовать их обручению и которую с огромным трудом удалось отговорить от намерения развернуться и убежать прочь. Но Миссис Паско изменила свои взгляды, когда услышала, что мисс Памфри пришла в ярость от мысли о том, что какая-либо ее сиротка может выйти замуж, и хотела попросить помощи закона, чтобы остановить эту непристойность. Изменив свое отношение, она была полна энтузиазма — по крайней мере, пока. Викарий смотрел на них с кислым лицом и побил все рекорды по скорости чтения речи в епархии. После этого в гостинице «Грин Мэн» была знатная попойка и мистера Хаггинса пришлось везти через пустошь в кабриолете мистера Пинкера, поскольку сам он был не способен никуда дойти; прежде ничего подобного на памяти живущих не происходило и вероятно было обусловлено непосредственным диониссийским влиянием контингента, живущего на Монашеской Ферме. Потом Билл с Глупышкой уехали на неделю в Саутенд за счет Хью и задержались там еще на одну неделю за счет налогоплательщиков, поскольку были пьяны и вели себя буйно.

Теперь Хью и Мона могли спокойно заняться своими делами. Они отправились в город, оторвали Джелкса от его книг и, поскольку квартира Моны находилась сразу за границей Мэрилебона, направились в ЗАГС, который был так символично расположен на полпути между венерологической лечебницей и полицейским участком, с работным домом, находящимся сразу за ним и ломбардом, расположенным напротив, и в котором, стоило вам подняться по красивой лестнице здания, в котором он находился, вам предлагали на выбор услуги регистратора или попечителя бедных. Заплатив эту дань богам Англии, они расцеловали смущенного Джелкса и вернулись к греческим богам на Монашескую Ферму.

Глава 31.

На безоблачном небе над Монашеской Фермой высоко взошла полная Луна, когда Хью и его невеста сложили грязную посуду, оставшуюся после их свадебного ужина, в раковину а ля Джелкс, чтобы там она дожидалась утренней мойки. Поскольку внешне их поведение было таким же, как и всегда, этот вечер ничем не отличался от всех остальных вечеров на Монашеской Ферме, за исключением, разве что, того, что здесь не было Лиззи для выполнения разных мелких обязанностей со свойственной ей старательностью и некомпетентностью, поскольку они с Биллом в этот момент тратили деньги на пирсе в Соутенде, пытаясь узнать, «Что видел дворецкий» и «Чем занимался викарий в Париже»*. Однако эти фильмы стоимостью в один пенс были, за исключением их названий, совершенно безобидны, и Билл вставил второй пенс в биоскоп вслед за первым, чтобы они не выдохлись, как какой-нибудь газ, пока те не закончат смотреть.

На Монашеской Ферме царила тишина, казавшаяся почти зловещей, ведь в ушах весь день звенело от Лондонского шума. На отдаленной ферме лаяла собака; кричал забывшийся петух; и между этими звуками были длинные периоды теплой благоухающей тишины, когда слабый ветерок бесшумно шевелил отягощенные цветами ветви древних кустарников. На западе догорела вечерняя заря и яркая звезда низко повисла над соснами. Из-за дальнего куста терновника раздалось «буль, буль, буль» и длинное мелодичное журчание.

— Наш свадебный марш, — сказал Хью, сжав руку Моны, на которой лежала его рука. — Пойдем, я хочу кое-что тебе показать. Только сперва мы должны надеть наши свадебные наряды или нас выставят вон, как того парня из Писания.

Когда Мона снова присоединилась к нему, на ней было ниспадающее зеленое одеяние, но луна лишила его красок и она выглядела, как серый призрак. Хью же надел традиционную оленью шкуру.

Они прошли вниз между травяной изгородью, в сумерках выглядевшей беловато-серебристой, пересекли бесплодный пустырь и вошли в сосновый лес, который теперь был очищен от зарослей ежевики. В плотном поясе тисов была вырезана арка и установлена дубовая дверь, обитая железом, служившая напоминанием об Амброзиусе. Они вошли внутрь и оказались на маленькой, ромбовидной поляне, залитой лунным светом, и десятки кроликов разбежались в разные стороны — все, кроме одного малыша, который запутался и нашел убежище в тени колонны, так и просидев там на протяжении всей церемонии, как если бы был воплощением Мастера, Повелителя Дикой Природы.