Козлы

Стоило ей оказаться на улице, как угрызения совести растаяли в теплом воздухе. Перекинув корзинку из одной руки в другую, она влилась в поток туристов, стараясь не думать о том, что два часа спустя ей придется проделать тот же путь в обратном направлении. Конечно, она вернется. Хотя бы потому, что идти больше некуда. Не то чтобы ей опостылел домашний очаг, но уж слишком все было предсказуемо в ее тридцатишестилетней жизни. Словно лабораторная крыса, она без конца проделывала один и тот же путь по раз и навсегда протоптанной дорожке, с которой ей уже никогда не свернуть. С каждым годом все меньше заинтересованных глаз смотрело ей вслед. Выйдя за человека на десять лет старше, маленькая языкастая брюнетка мигом обрела буржуазный лоск и утратила непосредственность. Получив звание профессора филологии в частном колледже, Элиза стала одеваться в том же стиле, что и матери ее учеников. Марк находил, что это делает ее моложе, Каролина и Флоранс уверяли в обратном. Но по сути, люди, чья жизнь лишена и горя и радости, не имеют возраста.

Спасаясь от надоедливых мыслей, Элиза невольно ускорила шаг и постаралась сосредоточиться на чем-нибудь более приятном. Пикник на мосту Искусств — вот что поможет ей почувствовать себя свободной, по крайней мере на один вечер. И возможно, эта встреча утешит Каролину, которая лишилась бойфренда, — теперь ей приходится смотреть телевизор в одиночестве. Ну а что касается Флоранс, бутылка хорошего вина, распитая прямо на улице, окончательно откроет ей глаза на преимущества вновь обретенной независимости.

Когда появилась Флоранс, закатное небо над Сеной уже начинало розоветь. С тех пор как от нее сбежал муж, Флоранс будто сбросила лет десять. Едва оправившись от первого шока, она твердо решила не горевать об изменнике — не дождется он такой радости!

И вот теперь, пританцовывая, она приближалась к Элизе, держа в одной руке три пузатых бокала, а в другой бутылку вина. Издалека Флоранс походила на шустрого белокурого эльфа.

— Это была гениальная идея! — объявила она, целуя подругу в щеку.

— Жаль, что не только меня она осенила, — вздохнула Элиза, окинув взглядом мост, оккупированный любителями перекусить на свежем воздухе.

— Брось, так даже лучше! Может, с кем-нибудь познакомимся…

— Я — пас!

Элиза и Флоранс разложили припасы на клетчатой скатерти и сели лицом к острову Сите.

— За десертом куда-нибудь пересядем, нельзя же все время любоваться одним и тем же видом. Гран Пале мне тоже очень нравится.

Флоранс откупорила бутылку бордо, наполнила бокалы. Они чокнулись и захихикали, как девчонки.

— Ну разве жизнь не прекрасна? — воскликнула Флоранс. — Каждый день я убеждаюсь, что Франсуа сделал мне потрясающий подарок, слиняв к этой старухе! Энергии у меня хоть отбавляй, живу как хочу, ни перед кем не отчитываюсь. Сегодня в три часа утра я принимала ванну, читая идиотский журнал. Какое же это счастье!

Элиза улыбнулась, восхищаясь энергией Флоранс, пытающейся выжить после непредвиденного крушения брака, — брака, который, по ее расчетам, должен был длиться вечно. Одиннадцать счастливых лет с первой и единственной любовью — и вдруг ненаглядный признается, что уже два года ведет двойную жизнь. Бедняга Франсуа оказался под каблуком у их общей приятельницы, которая, к слову сказать, была настолько же некрасива и простовата, насколько Флоранс очаровательна и умна. Он угодил в надежные материнские руки, наивно полагая, что влюбился. Оформили развод. Флоранс, в свои тридцать лет, ринулась наверстывать упущенное — зажила вольной жизнью молодой девушки, а Франсуа открывал для себя тихие семейные радости в загородном домике с заботливой и скучной любовницей и ее внуками.

— Смотреть на тебя — одно удовольствие, — сказала Элиза. — Закончила ремонт?

— Почти. Представляешь, я купила дрель. А ведь раньше даже гвоздь не могла вбить! Просто невероятно, сколько вещей казались мне непосильными, пока их делал Франсуа!

Элиза подумала, что сама она стала совершенно беспомощной в быту с тех пор, как безгранично любящий муж решил оградить ее от повседневных забот. Разучилась готовить и получать деньги по чеку, за руль садилась, только когда ехала одна… Зато отвечала за все, что касалось детей: школа, праздники, гардероб, зубной врач. Словом, она все время была занята и во всем зависела от мужа. От этого замечательного мужчины, полагавшего свободу священным правом каждой женщины.

У Элизы зазвонил мобильник: Люси, младшенькая, потеряла любимую игрушку.

— Ничего без меня не могут, — покачала головой Элиза. — Если бы ты знала, как это выматывает! Даже сейчас, когда пытаюсь делать вид, будто полностью распоряжаюсь собой и своим временем, я непрерывно нахожусь на связи с домом и детьми.

— Не понимаешь ты своего счастья. Это же здорово, когда в тебе так нуждаются, — вздохнула Флоранс.