Козлы отпущения

Сообщаю, что вследствие опубликования отвратительной, преисполненной наглости статьи, написанной на основании предоставленной тобой информации, я предпринял необходимые судебные меры против тебя по обвинению в клевете и попытке подорвать общественный порядок. Мнение всех юридических консультантов — у тебя есть хорошие шансы надолго попасть за решетку.

Пулицер

Я упал, обессиленный, во взятое напрокат кресло и поспешно выпил стакан воды. Письмо произвело на меня неизгладимое впечатление. То, что до сих пор казалось легкомысленной игрой, стало опаснейшей реальностью. Видения тюрьмы, решеток и насмехающихся надо мной тюремщиков возникали в моем буйном воображении.

На меня накатил настоящий истерический припадок.

— Пулицер, — орал я, пылая ненавистью, — ты вонючий лысый подонок! Лысый!

Повторив свое обвинение несколько раз, я немного успокоился и попытался навести порядок в своих мыслях насчет будущего. Я решительно постановил не бояться Пулицера. Этот подонок просто пытается меня запугать. Он надеется, что я получу истерический припадок после того, как прочту его письмо, — так он жестоко ошибается. Я, в конце концов, вытесан из прочного материала, черт побери, я покажу ему, как настоящий мужчина сражается за свои права, докажу, что не я, а идиот Пепи писал эту злополучную статью.

Руководствуясь боевым состоянием духа, я решил собрать дополнительную информацию о Пулицере при посредстве хорошенькой Мицечки, а посему поспешил на четвертый этаж. Дома была лишь госпожа Мольнар, которая без возражений предоставила телефон в мое распоряжение, так как хорошо понимала значение воинской дисциплины.

Я набрал телефон фирмы Пулицера.

— Госпожа Мици, к сожалению, находится сейчас вне здания, — сообщил мне дружелюбный мужской голос, — но она оставила сообщение для господина Пинто.

— Да, я весь внимание.

— Госпожа Мици просила вам передать, господин Пинто, чтобы вы в дальнейшем, если возможно, не беспокоили ее своим присутствием, поскольку она не намеревается проводить имеющееся в ее распоряжении время в компании преступников. Госпожа Мици также просила сообщить, что она не будет сильно потрясена, если господин Пинто соизволит повеситься на ближайшем дереве.

Вежливый человек повесил трубку, и я, пораженный услышанным, подумал, что мне придется самому выкарабкиваться из болота, в которое я погрузился по самую шею! Самые близкие люди отворачиваются от меня один за другим, как будто я собака приблудная. Мне не на кого положиться, кроме как на самого себя, да и то с трудом. Положение мое аховое, весьма аховое — маленький Пинто против всего человечества.

Вообще-то трудно сказать, чтобы эта Мици меня так уж сильно интересовала. Кто она вообще такая? Соплячка с разбухшей талией и нога тонкими, словно использованные зубочист Она была нужна мне лишь для сбора информации. А теперь она воротит нос лишь из-за того, что я не пригласил ее на ужин. Экая гусыня избалованная, фу ты, ну ты, да пошла она…

Все, вот я уже и забыл о ней.

3

Когда я возвращался, погруженный в свои тяжкие размышления, то встретил на лестничной клетке небольшую оживленную компанию. Были там Артур Мольнар и доктор Шванц собственной персоной. Обнаружил я также и Гагая — почтальона в отставке, согласно домовым документам. Его выперли на пенсию досрочно, поскольку в один прекрасный день ему надоело разносить письма и он все их опустил в ближайший почтовый ящик. Ходили о нем и другие слухи, в которые я не очень-то вникал. Зато этим слухам безоговорочно верили жильцы — в свете событий, связанных с его прошлым.

— Хорошо, что вы подошли, — приветствовал меня Артур, — вы читали ответ профессора Сила Шумкоти? Весь город об этом говорит.

Я сказал, что еще не читал, и Артур вытащил из кармана свежий номер «Колеса». В атмосфере чувствовалось напряжение — вокруг все прямо вибрировало.

— Я буду читать вслух, — предложил Артур, — три интеллигентных человека, в конце концов, поймут больше, чем один.

Почтальон, которого не включили в число интеллигентов, заметил нерешительно:

— Извините, господа, но я бы хотел понять, и чем речь?

— Где вы вообще живете, Гагай? — набросился него доктор Шванц. — Мы обсуждаем проблему лысины, понятно?

Почтальон заморгал, как какой-то чурбан:

— Я не понимаю, господин доктор. Есть люди лысые, а есть не лысые. Чего тут обсуждать?

Артур Мольнар за спиной почтальона стал крутить пальцем у виска, намекая на то, что нет надобности отвечать человеку с недоразвитыми мозга Затем все уселись на лестничной площадке. Госпожа Мольнар принесла нам с четвертого этажа черный кофе. Артур четким голосом стал зачитывать ответ профессора Сила: