Козни качка (ЛП)

— Вот я и подумал, — без предисловий начинает Роуди, прислоняясь к темно-синей стене комнаты, которая, как я полагаю, является его спальней. — Ты что-нибудь делаешь на этой неделе?

Я? Я напрягаю мозги, прокручивая в голове планы на оставшуюся часть месяца, натягиваю голубую хлопчатобумажную простыню повыше на грудь.

— Просто роюсь в своем шкафу и забираю все, что больше не ношу, в центр пожертвований. — Боже, это звучит неубедительно. — Примерно так. Мой отец, возможно, захочет покататься на лыжах в какой-то момент, прежде чем я уеду, потому что мы только что получили тонну снега.

Роуди морщится при упоминании о снеге.

— А как насчет следующих выходных, например, пятницы?

— Тусоваться с друзьями, которые сейчас дома. Что насчет тебя?

Он устраивается поудобнее на кровати, сгибает руку и кладет ее себе за голову, чтобы приподняться, мои глаза блуждают по его подмышке. Боже правый, даже его чертова подмышка сексуальна с пятном светло-каштановых волос.

Вены на его толстой шее натягиваются, и я получаю почти приличный обзор его груди. Я была права, у него действительно немного волос…

— …так вот чем они занимаются в этом году вместо того, чтобы остаться в городе, — говорит он, отодвигая телефон на дюйм, и я получаю четкий снимок телевизора в углу.

Я не слышала ни слова из того, что он только что сказал.

Я была слишком занята, глядя на его гладкую кожу, каштановые волосы и зеленые глаза.

— Я… гм, не мог бы ты повторить это? Это был вопрос?

Он ухмыляется:

— Тебя что-то отвлекает, Скарлетт? — Сгибает грудные мышцы и бицепсы. Даже ключица у него аппетитная.

— Я говорил тебе, что мои родители решили уехать из города. Они отправились в короткий круиз.

— Постой. — Я сажусь. — Они оставляют тебя одного дома на праздники? Это так печально! И так в духе «Один дома».

Он невозмутимо зевает.

— Друг моего отца заключил с ними убийственную сделку. Он работает на круизную линию в их отделе общественного питания, так что я буду дома один, но надеюсь, ненадолго.

— Только не говори мне, что устроишь пивную вечеринку, пока их не будет.

Он не отвечает сразу, вместо этого смотрит через телефон мне в глаза, пока не завладевает всем моим вниманием. Зеленые глаза, черные ресницы.

— Приезжай во Флориду.

— Прости, что?

Конечно, я, наверное, неправильно поняла его.

— Собирай вещи и спускайся вниз. — Он сосет свою нижнюю губу, и она блестит, когда он заканчивает, черт бы побрал его сексуальное лицо: — Приезжай ко мне. Пожалуйста.

Я издаю слабый смешок, мой желудок опускается в неуклюжем реверансе.

— Роуди, это безумие. Я не могу сама долететь до Флориды.

— А почему нет?

— Потому что… потому что это безумие!

Так ли это? Спонтанно, весело и авантюрно — вот что это такое.

Мое сердце учащенно бьется, согреваясь от этой мысли. Желая сказать «да», но не желая показаться слишком нетерпеливой. Флорида! Со Стерлингом.

Нет. Нет, я не могу этого сделать, это безумие.

— Почему это безумие? Я хочу тебя видеть. Этот отпуск чертовски длинный и полный отстой.

Я не могу удержаться от смеха, даже если он говорит серьезно.

Потому что он говорит серьезно.

Надежда, волнение и неверие пронзают мое сердце, как тысячи стрел.

— Я проверил рейсы, — быстро бормочет он, прежде чем я успеваю прервать его. — Они сейчас дешевы, потому что очень близки к дате вылета.

Он уже проверил рейсы?

— Даже так… — мой голос звучит слабо, так слабо.

Теперь он растянулся на подушках, рука все еще над головой, бицепс все еще выпирает. Глаза озорные.

— Коралловые рифы, Скарлетт. Песок. Жизнь океана.

Я морщусь: он больше не борется честно.

— Ладно, теперь ты просто злой. Как близко ты находишься к океану, если нам придется ехать?

— Таллахассе на побережье? Час. Я обещаю, что возьму тебя с собой нырять, даже если пляж дерьмовый.

Я сажусь, мои мысли лихорадочно бегут.

— Подожди, ты это серьезно? Ты ехал целый час, чтобы собирать ракушки?

— Да. — Теперь он нетерпелив. — Ты можешь сосредоточиться на поездке сюда?

Я нажимаю на живот, чтобы успокоить нервы. Он переворачивается и протестует в ожидании.

— Роуди, почему ты так со мной поступаешь?

— Потому что я эгоистичный засранец и хочу тебя видеть.

Сердце в моей груди то сжимается, то бешено колотится от возбуждения, счастья и целого списка других вещей, которые я буду классифицировать позже, когда мне не захочется выбрасывать свои кишки от нервов.

— Стерлинг…

Господи, а что бы сказали мои родители, если бы я поехала во Флориду? Не то чтобы я просила у них денег на билет, но все же — мне двадцать один год. Встречаться с парнем на каникулах — это безумие, верно? Позволит ли мне это сделать мой отец?

Тебе не нужно разрешение, Скарлетт, ты взрослая.…

— Ты же знаешь, что хочешь этого. Я могу сказать, что ты думаешь об этом. — Он понижает голос, и он мягкий и шелковистый. — Я знаю, что ты этого хочешь.

— Ну конечно, я хочу! А кто в здравом уме этого не захочет?!

Но то, что я этого хочу, еще не значит, что я могу это сделать.

Разве я не могу?

— Прежде чем ты прямо скажешь мне «нет», не могла бы ты сделать мне одолжение и хотя бы поговорить со своими родителями? Будь спонтанной со мной, Скарлетт.