Козни качка

— И как же?

— Однажды кто-то забрал всю мою одежду, пока я принимал душ, что было чертовски глупо, потому что я решил эту проблему сразу же, украв чужую.

— Очень умно с твоей стороны.

Его ухмылка озорная.

— Я не говорил, что у них получилось.

— Я никогда не крал чужую одежду.

Я смеюсь, когда он делает большой глоток из своего стаканчика.

— Как тебе вино? Ещё?

Я щурюсь на полупустой стаканчик, который он наполнил всего пять минут назад.

— Да, пожалуйста.

Он берет мой стакан, пальцы обхватывают мои — намеренно или нет, но его сильные, твердые пальцы посылают дрожь вверх по нервам в моей руке и прямо к моему беспорядочно бьющемуся сердцу.

Роуди наливает светло-золотистую жидкость, не выпуская моей руки.

Потом отпускает.

Я выдыхаю.

— Я никогда не играл в «Я никогда не…» так чертовски долго и так много дней.

Мы чокаемся бокалами в шутливом приветствии, со смехом допивая вино.

— Я никогда не играла в пьяные игры с вином.

— Никогда? — спрашивает он.

— Никогда. — Я подмигиваю ему. — Не знаю, как я к этому отношусь, но вино — это уже чересчур.

— Ты когда-нибудь… — Он прочищает горло, прежде чем продолжить: — Встречалась со спортсменом?

— Только в старших классах.

— Да, — он хихикает. — Это не одно и то же.

Нет, не одно и то же. Стерлинг Уэйд совсем не похож на мальчиков, с которыми я ходила в старшую школу. Он силен, он на пути к тому, чтобы стать мужчиной, и у него есть ответственность.

— И в чем разница?

— Сколько у тебя времени, чтобы я все объяснил?

— Вся ночь.

Я краснею, когда он сдвигается с места, кладя руку на спинку дивана, наши бедра и икры трутся друг о друга, когда он расслабляется.

— Для начала, в течение сезона нам постоянно причиняют боль тренировки. Это отстой. Желание пойти домой и вырубиться после тренировки довольно стандартное, что делает жизнь довольно скучной, но — домашнее задание. — Он глубоко вздыхает, прежде чем продолжить: — Обучение. Практика. Реабилитация, если вы травмировались.

— Как часто вы тренируетесь?

— До сорока часов в неделю. Это работа, а не хобби, так что это… не то, что в средней школе, где любой может играть, если у него есть шанс. Ты облажался и все испоганил — твоя мама не придет спасать тебя и не будет звонить директору, чтобы он поднял твою задницу со скамейки. — Роуди снова поворачивается ко мне всем своим большим телом. — Затем, очевидно, выносливость.

— Выносливость?

— Ну, знаешь, увеличить протяженность, — он говорит это с невозмутимым лицом, и я понимаю.

— Мы сейчас говорим о сексе?

У него хватает вежливости смущаться из-за своих откровенных намеков, он пожимает плечами, лицо его багровеет.

— Извини, что приношу плохие вести, Роуди, но вопреки распространенному мнению, ни одна девушка не хочет заниматься сексом часами, когда цель может быть достигнута за несколько минут. — Я поправляю свои длинные волосы. — Это нереально, и мне будет чертовски больно.

Вместо того чтобы спорить, как я ожидаю, Роуди Уэйд откидывает голову назад и смеется, адамово яблоко подпрыгивает, когда его красивое небритое горло сжимается. Я представляю, как эта щетина оставляет следы на моей шелковистой коже, в тех местах, которые могу видеть только с помощью ручного зеркала.

— Я никогда не считал девушку одной из своих лучших друзей. — Он прикасается ко мне всего в нескольких футах, не давая мне открыть рот, когда продолжает: — Ты считаешь меня хорошим другом, Скарлетт?

— Ты же знаешь, что да.

— Я никогда не… — Он замолкает, сглатывая. Смотрит прямо мне на мои губы. — Мне никогда не хотелось поцеловать кого-нибудь из моих друзей.

Он шепчет, рука на его коленях скользит вниз по бедру… к моему. Я, затаив дыхание, смотрю, как эта рука, широкая, крепкая и мужская, барабанит по джинсовой ткани его джинсов.

Делает глоток вина, узел в горле подпрыгивает… нервно?

Я тоже испытываю искушение выпить из своего стаканчика, просто чтобы дать моим рукам работу, прежде чем я начну нервничать, находясь с ним так близко. Когда я делаю вдох, улавливаю его запах, свежий воздух, лосьон после бритья и запах стирального порошка на его одежде.

— Прекрати, Стерлинг, — шепчу я в ответ. — Тебе не следует дразниться.

Он выглядит неуверенным, странно уязвимым. Пахнет так чертовски потрясающе.

— Я не пытаюсь быть смешным. Я…

— Ты что?

— Я пытаюсь заставить тебя поцеловать меня. Почему это так чертовски трудно?

Мой рот складывается в букву «О».

Он ставит свой стакан на стол перед нами, наклоняется вперед, вторгаясь в мое личное пространство.

Я ему позволяю.

Я позволяю ему наклониться; большое тело повернулось ко мне, торс изогнулся. Большие руки скользят вверх по моим обнаженным рукам к плечам.

— Я никогда в жизни не хотел чьи-то губы так чертовски сильно. — Он делает паузу. — Я никогда ни к кому не подкатывал, так чертовски нервничая.

— Ты нервничаешь?

— Да, — громыхает он.

— И я тоже.

Наши лица в нескольких дюймах друг от друга, горячее дыхание смешивается.

Мой голос срывается.

— Стерлинг, никогда не играй со мной в игры.

Я не могу подобрать слов.

— Это не игра, Скарлетт.

— Нет?