Козырь Рейха

– Необходимо исправить в нейтральном порту полученные нам повреждения. За сутки, фрегаттен-капитан, мы должны подготовить наш броненосец к бою. Англия славится своими бульдогами с мертвой хваткой, – Лангсдорф кивнул в сторону юта. Далеко за кормой виднелись два сливавшихся с морем силуэта недавних противников. Время от времени около «Шпее» вставал султан взметнувшейся воды – с крейсеров вели беспокоящий огонь, вот только расстояние было чересчур велико – ближайшие всплески находились не ближе, чем в паре кабельтовых.

– Эти хватку они не разожмут, и уже вызвали себе помощь – у Британии везде полно баз, в них хватает крейсеров. Ближайшая, кстати, на Фолклендах, там, где двадцать пять лет тому назад погибла эскадра адмирала графа Шпее, а вместе с отцом погибли его сыновья, мои друзья, и две тысячи храбрых немецких моряков! Вот такие дела! Так что нужно как можно быстрее определить, что подлежит ремонту. Вернее, что мы можем исправить собственными силами в течение суток. Идите, Кранке!

Лангсдорф усталым кивком отпустил своего старшего помощника и остался стоять на мостике, жадно глотая табачный дым – командир «Адмирала графа Шпее» оказался заядлым курильщиком и практически не выпускал, как известный политик Соединенного королевства, потомок герцогов Мальборо, Уинстон Черчилль, сигару из пальцев. От пережитого в бою нервного напряжения, от ранения и контузии, капитана цур зее немного трясло, чуть дрожали руки. На прежде белом кителе, сейчас грязном, проступило у предплечья красное пятно.

«Ты сделал всего одну ошибку, Ганс! Когда решил, что атакуешь крейсер с двумя эсминцами, что прикрывали, как ты подумал, конвой. Но нарвался на грамотно подготовленную засаду и из охотника превратился в жертву! Вся твоя нерешительность в бою диктовалась строжайшими приказами из Берлина – не рисковать. Слишком мало у Германии кораблей, чтоб допускать их размен с англичанами. Ты старался избежать поражения, а не победить… И в результате проиграл все – и корабль, и собственную жизнь! Теперь из нейтрального порта британцы тебя не выпустят, там свой броненосец ты взорвешь, а сам застрелишься. Непонятно только почему ты принял такое безумное решение?!

Это загадка – судя по всему «карманный линкор» не получил фатальных повреждений и вполне способен пройти еще несколько раундов мордобития, каковое очень любят родоначальники бокса!»

– Майн герр! Английский снаряд попал в химические реагенты для тушения пожаров, несколько десятков моряков отравлены, причем серьезно. Врач не исключает и вероятности, что британцы использовали в бою химические снаряды!

– Возможно, хотя у нас столько пробоин и дырок, что вентиляции не нужно – все бы вынесло потоком воздуха и ветром. Все же, Хенрице, мы держали ход в 23 узла! Хотя…

Лангсдорф задумался на минуту, до белизны сжав губы и терзая пальцами аккуратную бородку. Затем по лицу мимолетно пробежала непонятная гримаса, и командир броненосца приказал:

– Составьте акт о применении отравляющих газов Ройял Нэви. По прибытии в Монтевидео пригласите журналистов, особенно американцев, и устройте показ. Отравленных членов экипажа свезти на берег в больницу для осмотра. Пусть врачи дадут для прессы свое заключение!

– На это потребуется время, майн герр…

– У вас всего сутки, так что извольте поторопиться. Мы пойдем на прорыв незамедлительно, когда истекут положенные по международным соглашениям 24 часа. Британцы вряд ли успеют стянуть в эстуарий свои корабли в ближайшие 36 часов, так что нам предстоит драться только с этими наглецами, и полностью рассчитаться с ними за сегодняшний день, – Лангсдорф пристально всмотрелся в расплывающиеся на закатной глади моря серые силуэты. Капитан цур зее явно пребывал в дурном настроении, и, несмотря на резкость, в голосе прозвучала растерянность.

– Вам все понятно?

– Так точно, господин капитан!

– Тогда идите, – Лангсдорф взмахом руки отослал помощника, и глубоко затянулся сигарой. Он напряженно размышлял, прищуривая глаза и продолжая терзать бородку.