Козырь Рейха

Плохо и то, что второй снаряд поднырнул под броню чуть дальше по ходу, и, пробив тонкую преграду, взорвался немного позже, раскурочив попутно броневую перегородку и добравшись до турбинного отделения. В пролом хлынула морская вода, добавляя хаоса к мучительной гибели десятков моряков – в полной темноте, заживо обжигаемых горячим паром и заливаемых водой, с мертвыми глазами и истекающими кровью рваными ранами. Жуткая и немилосердная смерть…

– Конец, Вуди, – Харвуд с трудом поднялся на ноги, сбитый на настил взрывной волной. «Аякс» по инерции прополз несколько кабельтовых и застыл на водной глади, среди высоких всплесков от немецких снарядов. Казалось, что крейсер, как живой человек вздрагивает от каждого попадания и безмолвно кричит от боли. Недвижимый корабль уподобился огромной мишени, безжалостно расстреливаемой с близкого расстояния. Харвуд даже подумал, что промахов у немцев намного меньше, чем попаданий.

– Все, Вуди, все… Это моя ошибка…

Контр-адмирал без сил снова осел на настил, с удивлением посмотрел на свои мокрые черные брюки. Мокрые отнюдь не от воды – на рифленом железе были кровавые лужицы.

– Надо было входить в эстуарий и принимать там бой, а я попался на обман как мальчишка…

– Немцам просто повезло с попаданием в «Камберленд»!

Вудхауз прикусил губу от боли, на боку стало расплываться на белом кителе такое же кровавое пятно. Кэптен все прекрасно понимал – минуты жизни «Аякса» сочтены. Корабль кренится на левый борт, нет хода, пылает от носа до кормы – а рейдер уже близко, в каких-то трех милях. Дымовая завеса, которой его вовремя прикрыл «Ахиллес» истончалась, и теперь попадания шли за попаданием. Осколки сметали все живое, пожары, которые уже никто не тушил, разрастались в один огромный костер, который добрался до полубака, еще свободного от огня.

Крейсер продолжал сражаться – носовая башня посылала в приближающийся рейдер снаряд за снарядом, кто-то из уцелевших минеров выпустил торпеды, но промахнулся. Это объяснимо – пуск произведен с упреждением по ходу броненосца, а тот повернул обратно, прямо на «Аякс», выходя на минимальную дистанцию.

– Нет, Вуди, это нам просто невероятно… повезло тринадцатого… Пять раз они попадали в башни и барбеты, но в пустую… Расстреляли «Эксетер», но тот не потерял ход… Мы долго искушали судьбу, утром радовались пожару… невероятной победе… Вот и поплатились за свое легковерие… Вуди, пусть команда покидает крейсер… Его не спасти… Немедленно… Нас будут добивать торпедами…

Вудхауз поднялся, устало посмотрел на стоявших на ходовом мостике моряков – всего трое, из них штурман, молоденький лейтенант, и два матроса – сигнальщик и рулевой. Что крейсер агонизирует, все давно осознали, но продолжали оставаться на боевых постах, до последнего момента храня верность присяге. Кэптэн собрался отдать свой последний приказ, но был остановлен громкими криками:

– Смотрите!

– «Ахиллес»!

– Герои! Они нас не бросили!

Новозеландский крейсер выскочил из-за дымовой завесы и помчался к «Аяксу», словно желая прикрыть его от снарядов. Все четыре башни крейсера стреляли, как казалось, безостановочно. За кормой густой пеленой расползалась дымовая завеса.

– Он пустил торпеды почти в упор, Вуди, – Харвуд не спрашивал, он говорил утвердительно. Старый моряк не потерял сознания и увидел то, что просмотрел командир «Аякса». И неожиданно громким голосом, видно вложив в него остатки сил, приказал сигнальщику:

– Передавай, сынок, ратьером на «Ахиллес»… «Кэптену Пирри категорический приказ от адмирала… Категорический приказ…Идти в Монтевидео… Мы утонем через пять минут… Благодарю!» Понял приказ, сынок? Не напутаешь в нем ничего?

– Так точно, сэр, не напутаю, – юноша не замечал текших по грязным щекам слез, оставлявших чистые дорожки. Но глаза его горели огнем отваги, восторженно впившись в приближающийся «Ахиллес». Геройский корабль не ушел с поля боя, а продолжал прикрывать товарища от могущественного противника, способного растерзать его в клочья за считанные минуты. Вернулся не только для того, чтобы разделить участь эскадры, но постараться нанести смертельный удар по врагу, вложив в него всю ярость жизни.

– Щелкай створками, сынок! Приказ мой… повтори… Они молодцы… Настоящие моряки…

Уцелевшие матросы «Аякса», высыпав на палубу, приветственно махали руками «Ахиллесу», что прошел в каком-то кабельтове. С мостика крейсера россыпью таких же фонарных вспышек ответил сигнальщик «Ахиллеса», а затем корма крейсера скрылась за густым дымом. Донесся только грохот башенных орудий – новозеландцы давали залп за залпом, стараясь выпустить во врага как можно больше снарядов.

– Сэр! Ваш приказ принят к исполнению. «Ахиллес» гордится, что сражался под вашим командованием! Сэр…

Вудхауз склонился над адмиралом – мертвые глаза смотрели на вечерний закат, уже ничего не видя. Кэптен закрыл веки пальцами, и, прижимая ладонь к раненному боку, выкрикнул свой последний приказ:

– Вынести наверх раненых! Надеть жилеты и сбросить плотики! Всем оставить крейсер! Прыгайте за борт!