Козырная карта

— Дорогой, со мной все хорошо, — еле выдавливая слова, сказала я. — Ложись сегодня без меня. У меня болит голова, я выпила аспирин. И не обижайся, любимый (я сделала особый напор на это слово), завтра мы нагоним сегодняшнюю ночь… — Больше сказать мне не дали, снова заткнув кляпом рот. Но дело было сделано. Если Володя умен (на что я и надеялась), то поймет, что что-то не так. Ну, а если нет…Тогда, прощай покой этого дома навсегда. Шаги за дверью стихли. Я стала считать минуты до штурма моей комнаты. Но его не было. Неужели Володя посчитал мои слова нормальными? Неужели он лег спать спокойно, а мне придется провести бесконечную ночь с призраком. Я, что же, должна погибнуть? Ну, за что мне такие муки? Жалеть себя было бесполезно, но другого ни оставалось. Меня снова связали и бросили как коврик на пол в угол. Сам гость в черном развалился на моей кровати и ждал своего часа…

Казалось, я проспала вечность, но проснувшись, вновь ощутила: меня куда-то волочат. Я, как повисшее полотенце на руке стюарда, закрываю его невидимые грязные пятна одежды собой, скрывая их от потусторонних взглядов… Вот мы спускаемся по ступенькам лестницы («К чему так осторожничать, ведь все спят», кроится в моем мозгу), затем меня тянут по коридору, затем попадаем в зал. Везде кромешная тьма. («И как этому черному существу все видно вокруг, как прямо черту»). ОНО подходит к сейфу мужа, спрятанному в стене и начинает там ковыряться. Затем слышится отборный мат и мне достаются пинки в живот и по спине. Почему-то, я все это не очень живо чувствую и, вообще, летаю как во сне. Потом мы снова бредем по коридору («Какие-то ночные гуляния по темноте». — Это было последнее, что я еще трезво успела подумать). Мы подошли к лестнице, а затем… Не знаю, казалось, что уши заложило от взрывов бомб и выстрелов сотни орудий, свет слепит глаза и невыносимо больно открывать их, а тело мое натыкается на иглы, гвозди и осколки разбитой посуды. Затем меня окатывает освежающая морская волна, и сразу же за ней я оказываюсь в Африканской пустыне под палящим солнцем, меня засасывает в песок, а я даже не в силах открыть рот и попросить помощи. Затем я куда-то мчусь и не могу остановиться, и проваливаюсь в бездну, которая разрывает меня на миллиарды частиц…

Обычно в больницах белый потолок, а этот в цветочек. — Первая осознанная мысль, пришедшая в голову в тот миг, когда я открыла глаза. — Цветочки, вазочки, полянки… — Я ЖИВА! — эта мысль принесла настоящую радость. Я снова закрыла глаза и попыталась пошевелить конечностями. Все действует! Правда все и везде болит, но это мелочи по сравнению с тем, что страшный разрушительный сон закончился и я — жива! Ура! Как это оказывается здорово быть живой!

Вновь открыла глаза. Уже был день, солнечный и теплый. Я покрутила головой. Комната, в которой я находилась, казалась знакомой, но я никак не могла вспомнить, где я ее видела. Взгляд со стены опустился ниже и замер. В углу, в кресле спал Владимир. И тут до меня дошло: это в его комнате я сейчас нахожусь, в его постели лежу. Как интересно. Чтобы попасть к нему в постель, мне нужно было пережить кошмар… Кошмар. Я тут же вспомнила события предшествующие моему появлению здесь. Меня вновь заколотило в нервной лихорадке. Все мои движения разбудили мужа. Он подбежал ко мне, склонился.

— Наконец ты очнулась. Как ты?

— Нормально. А что собственно произошло?

— Ты совсем ничего не помнишь?

— Что-то помню, но… словно в тумане. Я в твоей кровати…

— Ты была без сознания 2 дня. Врач сказал, что у тебя шок. Тебе ввели большое количество транквилизаторов, ну, той ночью. Слава богу, последствий никаких не останется, организм у тебя крепкий. — Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку. — Надеюсь, тебе и правда, лучше. Ты чего-нибудь хочешь? Поесть?

— Ты все время был со мной?

— Ты ведь спасла нас всех из смертельной передряги. — Он взял мою руку и поцеловал.

— Как?

— Мы знали, что на меня поступил заказ. — Он проникновенно посмотрел на меня, можно ли все говорить. Потом, решив, что я много чего испытала, договорил. — убить, забрать бумаги, деньги. Ну, когда находишься в курсе, то это уже способ защитить себя. Тебе не стали говорить, чтобы не пугать. И весь день все было спокойно. Мы уже почти решили, что нападение не состоится. Но Федор сказал, что тебя что-то беспокоило весь день. Потом, вечером, ты не стала нас встречать… Ну, а ночью, твои слова, ну… — он замялся, — ты хотела сказать, я понял…ну, что-то неладно.

— Я надеялась, что вы сразу придете за мной.

— Сразу было нельзя, пойми. Необходимо было успокоить его бдительность. Тебя тоже нельзя было подставлять. Вот и решили подождать до глубокой ночи. Потом увидели, что он тебя по дому таскает, решили, что пришла пора действовать.

— И? — Я многозначительно посмотрела на него.

— Больше он уже никого не побеспокоит.

— Его…убили? — мне страшно было услышать любой ответ.

Володя помедлил. — Нет, его сдали властям. — Он встал и отвернулся, показывая, что эта тема исчерпана. Я поняла, что мои предположения были верны: киллеров не оставляют в живых.