Козырные тузы

— Значит, все обстояло в точности так, как доктор Саган писал в своей статье в «Таймс», — кивнул Тахион. — Доктор Уоррен зациклился на скале, которая пролетает мимо Земли через регулярные промежутки времени, и узрел в ней угрозу.

Берг нахмурился.

— При всем моем уважении, на этот раз доктор Саган ошибся. Господа, доктор Уоррен обладал безграничной способностью к самообману, но не был невеждой, подобранным «Информером» на Седьмой авеню. Он умел пользоваться эфемеридами и уж точно владел информацией об истории «1954С-1100». Покойный был опытным астрономом — и в том, что касалось техники и наблюдений, чертовски неплохим. — Он покачал косматой головой. — Одному богу известно, как он мог поверить в эту чушь о Тецкатлипоке.

Глюкс протер очки своей фантастической бабочкой.

— Какова вероятность, что он мог оказаться прав, дружище?

Берг рассмеялся.

— Прошу прощения, Капитан. Последнее приближение Тецкатлипоки было обнаружено и рассчитано восемь месяцев назад японскими астрономами. Она действительно пересекает орбитальную траекторию Земли, но достаточно далеко от самой планеты.

Он поднялся, оправил задравшийся на животе свитер.

— Это весьма печально, господа. О, не это, — он похлопал по намечающемуся брюшку, — а та медвежья услуга, которую Фред оказал своим коллегам-ученым. Наши инструменты куда более совершенны, чем они были во время прошлого прохождения Тецкатлипоки в тысяча девятьсот семидесятом. И все же любого астронома, который решится направить свой телескоп в этом направлении, на веки вечные свалят в одну кучу с фон Дэникеном и Великовским.[15]

* * *

Ночь давно вступила в свои права. Тахион, устало сгорбившись, сидел в кресле в своей квартире, кутаясь в малиновый халат и полумрак комнаты, и слушал скрипичный концерт Моцарта. Он потягивал бренди и пребывал в состоянии совершенной сентиментальности, когда вдруг зазвонил телефон.

— Док? Это я, Марк. Я кое-что разузнал.

От его тона хмельную дымку в голове такисианина как рукой сняло.

— Что случилось?

— Думаю, тебе лучше посмотреть на это самому.

— Уже еду.

Через пятнадцать минут он стоял на следующем над «Космической тыквой» этаже и в немом изумлении оглядывался вокруг.

— Да у тебя тут целая лаборатория!

— Она еще не закончена. У меня тут нет никаких серьезных приборов, ни электронных микроскопов, ничего такого. Только то, что мне удалось насобирать за эти годы.

Кабинет походил на помесь лаборатории Крика и Уотсона[16] с ночлежкой хиппи образца тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, втиснутую в помещение размером немногим больше чулана. Схемы цепочек ДНК и полисахаридов соседствовали с плакатами «Роллинг стоунз», Джимми, Дженис и, само собой разумеется, кумира Марка, Тома Мэриона Дугласа, Короля Ящериц — при виде последнего Тахиона пронзила боль, ибо он до сих пор винил себя в смерти певца. Инструменты земных биохимиков были ему куда привычнее, чем приборы астрономов, и он узнал и центрифугу, и еще кое-что. Многие из них явно немало прослужили на своем веку, прежде чем попасть в руки Глюкса, другие казались топорными, но в целом все выглядело вполне исправным.

Марк был в лабораторном халате и выглядел невеселым.

— Разумеется, мне не пришлось ничего выдумывать, стоило только раз взглянуть на газовую хроматографию этого образца.

Тахион захлопал глазами и покачал головой, опознав в здоровой спиралевидной колбе, над назначением которой он ломал голову последние полминуты, самый, возможно, замысловатый в мире курительный бонг.

— Так что ты обнаружил? — спросил он.

Приятель передал ему полоску бумаги.

— У меня, того, недостаточно данных, чтобы подтвердить структуру этой белковой цепи. Но химический и количественный состав…

По спине Тахиона побежал холодок.

— Роевая биомасса, — выдохнул он.

Марк махнул в сторону кипы бумаг, сваленных на лабораторном столе.

— Можешь проверить. Это данные анализа образцов, взятых во время нападения Роя. Я…

— Нет-нет. Я доверяю твоим выводам как ничьим другим, кроме своих собственных. — Он покачал головой. — Значит, доктора Уоррена убил Рой? Но зачем?

— А каким образом, тебя не интересует, дружище? Мне казалось, они все были громадные, как монстры из какого-нибудь японского фильма ужасов.

— Сначала — да. Но культура Роя развивается благодаря реакции на раздражители. Первая попытка нападения методом грубой силы провалилась. Теперь Прародительница усовершенствовала подход, о чем я все время и предупреждал этих болванов из Вашингтона. — Он сжал губы. — Я подозреваю, что теперь она пытается имитировать жизненную форму, которая дала ей отпор. У этих чудовищ это обычная практика.

— Значит, ты уже имел с ними дело?

— Я лично — нет. Но мой народ — да. Они, можно так выразиться, наши злейшие враги, эти создания. А мы — их.

— И теперь они, того, внедряются к нам? — Марка передернуло.

— Я думаю, им еще далеко до того, чтобы оставаться незамеченными. И все же что-то в этом деле тревожит меня. Обычно на этой стадии вторжения они еще не настолько проницательны.

— А почему они выбрали беднягу Фреда?