КПСС у власти

Ведущим лидером большевиков, представлявшим партию в Петроградском совете, был до приезда Ленина Л. Б. Каменев. Совместно со Сталиным, он возглавил редакцию «Правды» и был признанным авторитетом. В этот первый период «Правда» выступала за поддержку Временного правительства и развитие «буржуазно-демократической революции». Сталин целиком разделял эту позицию, ведя себя крайне осторожно и уклончиво. «Большевики разбольшевичились», — говорил о «Правде» приехавший из-за границы, принадлежавший к группе Троцкого, межрайоновец Мельничанский, в будущем один из виднейших большевиков. Не узнал большевиков и приехавший также из-за границы известный меньшевик В. А. Антонов-Овсеенко, активно сотрудничавший во время войны в меньшевистском «Голосе», впоследствии активный деятель Октябрьского переворота и командующий Украинским фронтом во время гражданской войны.

Общее положение в партии до апреля может характеризовать тот факт, что на Апрельскую конференцию приехало всего 49 делегатов, права которых, со многими натяжками, были признаны, как действительные права делегатов местных организаций. Можно утверждать, что новую историю большевистской партии следует начинать с апреля 1917 года, ибо весь мартовский период, был не чем иным, как собиранием старых сотрудников партии и установлением связи между ними.

Больше того, в этот период многие партийные организации существовали совместно с меньшевиками и происходило заново выявление политического лица многих будущих видных большевиков, далеко не закончившееся даже к июлю 1917 года.

Ленин и Зиновьев прибыли в Петроград поздним вечером 3 апреля. С какими мыслями Ленин ехал в Россию, как он оценивал революцию и в чем заключались его помыслы, может отчасти ответить его «Прощальное письмо к швейцарским рабочим». В нем он писал накануне отъезда:

«Россия крестьянская страна, одна из самых отсталых европейских стран. Непосредственно в ней не может победить тотчас социализм. Но крестьянский характер страны … может придать громадный размах буржуазно-демократической революции в России и сделать из нашей революции пролог всемирной социалистической революции, ступеньку к ней»[21].

Итак победа социализма в России, как в отдельно взятой стране, невозможна — больше того ценность Февральской революции по Ленину отнюдь не заключалась в ее демократических завоеваниях, в открытии пути для широких реформ, но лишь в том, чтобы использовать российское крестьянство как базу для всемирной революции, как «ступеньку» к ней.

Весьма интересно, что первая редакция апрельских тезисов Ленина, записанная Ф. И. Драпкиной на мартовском партийном совещании и прочитанная Лениным утром 4 апреля на хорах Таврического дворца отсутствует (Драпкина наивно восклицает — «почему-то») в IV издании сочинений Ленина[22].

В этой первой редакции Ленин еще более остро подчеркнул свою основную мысль из «Письма к швейцарским рабочим»:

«Один Либкнехт стоит дороже 110 оборонцев … если вы сочувствуете Либкнехту и протянете хоть палец оборонцам (речь идет о той части русской революционной демократии, которая оставалась на позициях национальной обороны во время войны. — Н.Р.), то это будет измена международному социализму»[23].

Отсюда проистекал призыв к братанию с немцами на фронте. Но в то время как с немецкой стороны это братание носило характер пропагандной, теперь бы сказали «холодной» войны, с доставкой в русские окопы многочисленной лево-эсеровской и по своим лозунгам большевистской литературы, с русской оно явно имело антигосударственный, антинациональный характер и призыв к нему носил характер помощи отнюдь не Либкнехту, а немецкому генеральному штабу кайзеровской Германии. В своих апрельских тезисах Ленин выдвигал лозунг: «Никакой поддержки Временному правительству». Несмотря на революцию, Ленин, таким образом, призывал к продолжению пораженческой тактики, ища оснований для нее в системе установившегося двоевластия. Выступая теперь против парламентарной демократической республики под лозунгом «Вся власть советам», он полностью раскрыл свой природный антидемократизм, отталкивание от свободы и правовой государственности, ибо в «советы рабочих и солдатских депутатов» депутаты от воинских частей и заводов чаще делегировались чем выбирались (в зависимости от того, какая партия господствовала в том или ином месте), а кроме того, кооптация в советы на базе бывших партийных заслуг, пребывания в ссылке, в эмиграции и т. д., приняла самый широкий характер. Таким образом, лишь меньшинство населения было представлено в советах.

Дабы не быть голословным, приведем выдержку из «Правды» от 22 июня 1917 года, позволявшей себе более объективное отношение к советам тогда, когда они еще не могли служить прикрытием для установления партийной диктатуры над страной: