Крабат

Крабат понимает – на карту поставлена жизнь! Камнем летит он вниз, падает среди разбегающихся кур. Только здесь, рядом с Певуньей, он чувствует себя в безопасности, принимает человеческий облик, щурясь, глядит в небо. Ястреб исчез.

Вдруг, откуда ни возьмись, у колодца Мастер. В гневе протягивает руку к Крабату:

– Следуй за мной!

– Почему? – удивляется Певунья.

– Он принадлежит мне!

– Нет!

Всего одно слово, но звучит оно так, что возразить нельзя.

Она обнимает Крабата за плечи, окутывает его шалью, мягкой, теплой.

– Идем, – говорит она. – Пошли! И они уходят вместе, не обернувшись.

ОТСЮДА НЕТ ПУТИ!

Утром оказалось, что пропал Мертен. Постель его была свернута, одеяло сложено, куртка и фартук – в тумбочке. Под табуреткой – деревянные башмаки. Никто не видел, как он уходил. Заметили лишь за завтраком.

Все бросились его искать, но нигде не нашли.

– Он улизнул! Надо скорее сообщить Мастеру! – злорадствовал Лышко.

Однако Ханцо преградил ему путь:

– Ты что, не знаешь? Это – дело Старшого!

Все ожидали гнева, крика, проклятий. Ничего подобного! Как рассказал Ханцо, Мастер не принял известия всерьез. «Мертен не в своем уме!» – проронил он. На вопрос: «Что делать?» – буркнул: «Оставь, вернется!»

– От его взгляда я буквально похолодел, думал, превращусь в льдину. Хоть бы все обошлось!

– Э, нет уж! Кто удирает с мельницы, должен знать, что его ждет! – съязвил Лышко. – Да что ему сделается!.. Кожа у него, как у слона!

– Ты так думаешь? – не удержался Юро.

– А то! – Лышко стукнул кулаком по столу.

Плю-х-х! В лицо ему выплеснулся суп. Густой! Прямо с огня! Лышко взвыл от боли:

– Кто? Кто это сделал?

Вне себя от бешенства, он стал вытирать щеки, глаза, нос.

Всем было ясно, что без чьей-то помощи здесь не обошлось. Лишь Юро по своей простоте не заподозрил тут, видно, дурного умысла. Вот только суп жалко!

– В другой раз ты, Лышко, не бей по столу. Или уж бей не так сильно!

Чего боялся Крабат, то и случилось. Вечером, с наступлением темноты, Мертен явился. Понуро опустив голову, стоял он на пороге.

Мастер не бранил его, не кричал.

– Ну, как прогулялся? Видать, не понравилось, раз так рано вернулся? Или что помешало?.. Не хочешь со мной говорить? Давно замечаю – не раскрываешь рта. Что ж, я тебя не заставляю, мне все равно! Можешь еще раз попробовать! Пытайся сколько влезет! Никому не удалось, и тебе не удастся!

Лицо Мертена по-прежнему было каменным.

– Притворяйся, притворяйся! Делай вид, что это тебя не трогает! Я и эти одиннадцать знаем, каково тебе. А теперь убирайся!

Мертен ушел на чердак, лег на нары.

У всех в этот вечер было тяжело на душе.

– Давайте отговорим его бежать еще раз, – предложил Ханцо.

– Попробуй! – отозвался Сташко. – Он не послушает!

– Боюсь, он вообще ничего слушать не станет, – сказал Крабат.

Ночью погода переменилась. Ветер стих, ударил мороз. Окна покрылись узором. Утром, выйдя из дому, они увидели, что все обледенело. Замерзли лужи и вода на краях колодца, холмики над кротовыми норками окаменели, земля затвердела.

– Скверно для урожая! – покачал головой Петар. – Мороз без снега. Все померзнет!

Крабат обрадовался, увидев за завтраком Мертена. Тот уплетал кашу как ни в чем не бывало. Видно, наголодался за сутки.

Отправились на работу. Никому и в голову не приходило, что Мертен опять пустится в путь, теперь уж средь бела дня. Лишь в обед заметили его отсутствие.

Два дня и две ночи его не было. Никогда еще ни один беглец не пропадал так долго. Думали, его и след простыл. Ан нет! Утром на третий день явился. Завидели еще издали – бредет, шатаясь, через луг. Еле дошел – усталый, обмороженный. Страшно смотреть!

Крабат и Сташко встретили его у дверей, ввели в людскую. Петар снял с него башмак, Кито – другой. Ханцо послал Юро за холодной водой, сунул побелевшие ноги Мертена в таз, принялся растирать.

– Надо скорей уложить его в постель! Может, еще отойдет!

Тут дверь отворилась. Мастер! На этот раз насмехаться не стал. Подождал, пока поднимут Мертена, подошел ближе.

– Погодите наверх тащить, мне сказать ему надо!.. Думаю, с тебя достаточно. Отсюда нет пути! А вы вот что – не хлопочите! От меня зависит, кто умрет здесь, на мельнице! Только от меня! И ни от кого больше.

С этими словами он ушел.

Мертена отнесли в постель, дали горячего питья, укрыли одеялами. Ханцо остался наверху, присел рядом на нары. Подождал, пока заснет. Убедившись, что его помощь больше не нужна, спустился вниз. Надо было работать.

СНЕГ НА ПОЛЯХ