Крабат

Подмастерья вновь заработали ложками. Но Крабату вдруг расхотелось есть. В полной растерянности он переводил взгляд с одного на другого. Никто не обращал на него внимания. А вот и нет. Тонда едва заметно ему кивнул. Радость охватила Крабата — как хорошо, что на мельнице у него есть друг!

После завтрака отправились на работу. Крабат поднялся вместе со всеми.

В сенях стоял Мастер.

— Следуй за мной! — поманил он Крабата пальцем.

Вышли во двор. Ярко светило солнце, на деревьях сверкал иней. Было безветренно и морозно.

Обошли мельницу. Сзади оказалась еще одна дверь. Мастер открыл ее. Вошли в каморку с низким потолком и двумя крохотными окошками, серыми от мучной пыли. Толстым слоем она лежала повсюду — на полу, на стенах, на дубовой балке, свисающей с потолка.

— Вымети! — приказал Мастер, ткнув пальцем в угол, где стояла метла. И ушел.

Что ж, надо браться за работу! Но от первых же взмахов метлы поднялось густое облако мучной пыли и окутало Крабата.

Нет, так не пойдет! Пока я мету здесь, пыль оседает там. Надо открыть окно!..

Но оказалось, что окна заколочены снаружи.

Попробовать открыть дверь?

Но и дверь заперта. Крабат принялся трясти ее, колотить кулаками. Все напрасно… Он в ловушке!..

Лоб Крабата покрылся испариной. Мука оседала на волосах, склеивала ресницы. От нее першило в горле, щекотало в носу. Все было как в бесконечном кошмарном сне: облака мучной пыли, густой туман, метель…

Дышать становилось все труднее, кружилась голова, он стукнулся лбом о балку. Может, бросить все это? Поставить в угол метлу? А что скажет Мастер? Ведь с ним шутки плохи. Да и жалко терять кров и еду. Надо попробовать еще раз!

От двери к окну, от окна к двери, опять от двери к окну… И так час за часом! Казалось, прошла целая вечность.

И вдруг кто-то рванул дверь. Тонда!

— Выходи! Обед!

Дважды повторять ему не пришлось. Едва держась на ногах, задыхаясь и кашляя, Крабат пошел к двери. Тонда окинул взглядом каморку, понимающе посмотрел на Крабата.

— Ничего, брат, поначалу всем так приходится!

Потом он пробормотал какие-то непонятные слова, начертил в воздухе какие-то знаки. Мгновенно вся пыль поднялась, будто из щелей и пазов подул ветер. Белое облако взметнулось над Крабатом, вылетело в дверь, унеслось в лес.

Каморка засверкала чистотой. Ни пылинки!

Крабат широко раскрыл глаза.

— Как же это ты смог?

Но вместо ответа Тонда сказал:

— Пошли, Крабат, суп остынет!

Работа здесь, конечно, не мед…

Трудно пришлось Крабату. Мастер не давал передышки, все подбавлял да подбавлял работы: «Куда ты подевался, Крабат? А ну-ка, оттащи мешки в амбар!», «Иди-ка сюда! Перевороши лопатой зерно, не то прорастет!», «В муке, что ты вчера просеял, полно мякины! После ужина просеешь снова! Пока не кончишь, спать не ложись!»

Мельница в Козельбрухе работала и в будни и в праздники, с раннего утра до позднего вечера. Лишь раз в неделю, по пятницам, они кончали раньше, а по субботам начинали часа на два позже. Крабат таскал мешки, просеивал муку, колол дрова, разгребал снег, носил на кухню воду, чистил скребницей лошадей, убирал навоз — дел хватало. Вечером, ложась на нары, чувствовал себя разбитым. Ломило поясницу, ныли руки и ноги, горели волдыри на плечах.

Крабат удивлялся своим товарищам. Тяжелая работа, казалось, совсем их не затрудняла — никто не жаловался да никто особенно и не уставал.

Как-то утром он расчищал дорогу к колодцу. Ночью шел сильный снег, намело высокие сугробы, засыпало все тропинки. Крабат устал. Каждый взмах лопаты отдавался в пояснице. Стиснув зубы, пытался он превозмочь боль. Вдруг появился Тонда. Убедившись, что никого вокруг нет, положил ему руку на плечо.

— Держись, Крабат!

Крабату показалось, что в него влились новые силы. Боль отступила. С жаром схватился он за лопату, начал расшвыривать сугроб. Но Тонда остановил его:

— Только смотри, чтоб Мастер не заметил! И Лышко тоже.

Лышко, длинный как жердь парень с острым носом и колким взглядом, не понравился Крабату с первого же дня. Сразу видно, ябеда и наушник.

— Ладно! — И Крабат стал работать так, будто каждый взмах лопаты дается ему с трудом.

Вскоре, как бы случайно, явился Лышко.

— Ну как, Крабат? Работа по вкусу?

— По вкусу! Сожри лягушку, тогда узнаешь!

С этого дня Тонда часто оказывался возле Крабата. Потихоньку клал ему руку на плечо, и в того словно вливались новые силы. Работа казалась вдвое легче.

Мастер и Лышко ни о чем не догадывались, как и другие обитатели мельницы: братья Михал и Мертен, добродушные и сильные, как медведи; рябой Андруш, весельчак и шутник; Ханцо, прозванный Буйволом за бычий затылок и короткую стрижку; Петар, все свободное время вырезавший деревянные ложки; проворный, бедовый Сташко, ловкий, как обезьянка, которую в прошлом году Крабат видел на ярмарке в Кёнигсварте; хмурый Кито и молчаливый Кубо тоже ничего не замечали. И уж подавно — придурковатый Юро.