Крабат: Легенды старой мельницы

— Тогда колдовство бы не пропало. Некоторые еще и поэтому не пытаются. А он каждый год покупает себе жизнь ценой гибели кого-нибудь из подмастерьев.

— А ты? Почему же ты не попробовал?

— Не осмеливаюсь. Да и девушки у меня нет.

Он сосредоточенно двигал подсвечник по столу — туда-сюда, будто в этом занятии был какой-то скрытый смысл.

— Ты вот что, Крабат, пока не решай окончательно. Но попробуем сделать, что в наших силах, чтобы облегчить испытание девушке. А начать можно уже сейчас.

— Да я ведь могу мысленно внушить ей все, что надо! Этому нас учили!

— Не получится!

— Почему?

— Мастер в силах этому помешать. Так он проделал с Янко, проделает и с тобой. Не сомневайся!

— Как же быть?

— Тебе надо за лето и осень научиться противостоять воле Мастера. Когда мы сядем на жердь, обернувшись воронами, и он прикажет спрятать клюв под левое крыло, ты один должен ослушаться и спрятать под правое. Понимаешь? Ты должен чем-то отличаться от нас, чтобы девушка знала, на кого ей указать.

— А что для этого надо делать?

— Упражнять волю!

— Всего-то!

— Это много! Сейчас поймешь. Начали?..

Крабат кивнул.

— Тогда давай так. Я — Мастер. Я отдаю приказ, а ты пытайся делать наоборот. Например, я приказываю передвинуть что-то справа налево, а ты двигаешь слева направо. Приказываю встать — оставайся сидеть. Требую смотреть на меня — смотри в сторону. Понял?

— Понял!

— Начнем! — Юро указал на подсвечник. — Возьми его и придвинь к себе!

Крабат протянул руку с твердым намерением отодвинуть подсвечник к Юро. Но почувствовал сопротивление. Неведомая сила сковала его волю, парализовала желание.

Началась молчаливая борьба. Юро приказывает — Крабат стоит насмерть: «Отодвинуть! От себя! От себя! Отодвинуть!» Но мало-помалу Юро стал брать верх, сковывая его волю.

— Как ты хочешь! — услышал Крабат свой голос.

И покорно пододвинул к себе подсвечник.

Он чувствовал себя опустошенным. Если бы кто-нибудь сказал, что его уже нет, поверил бы.

— Не отчаивайся! — донесся издалека голос Юро.

Крабат ощутил на своем плече его руку и уже отчетливо услышал:

— Это ведь первая попытка! С тех пор они все ночи проводили на кухне, конечно, когда Мастер был в отъезде. С помощью

Юро Крабат учился противостоять чужой воле — тягостный, изнурительный труд для обоих! Крабат доходил до полного отчаяния.

— Ведь если у меня не получится и я должен буду умереть, — говорил он Юро, — то погублю и девушку! Не хочу я быть виновником ее смерти! Понимаешь?

— Понимаю! Но ведь девушка еще не посвящена в нашу тайну. Поэтому пока не думай об этом. После решишь, как быть. А сейчас важнее всего двигаться вперед. Не отчаивайся, не сдавайся. И увидишь, чего мы добьемся к концу года. Поверь мне!

СУЛТАНОВ ОРЕЛ

Почувствовал ли Мастер опасность? Напал ли на след с помощью Лышко? Заподозрил ли сам Крабата и Юро?

Как-то в начале сентября он пригласил вечером подмастерьев в свою комнату, усадил за большой стол, приказал наполнить кружки вином и вдруг неожиданно провозгласил тост за дружбу! Крабат и Юро озадаченно переглянулись.

— До дна! До дна! — кричал Мастер. Велел Лобошу налить всем снова, потом сказал: — Прошлым летом я рассказывал вам о моем лучшем друге Ирко. И не скрыл, что погубил его. Как это случилось, доскажу сейчас… Было это в годы турецкой войны. Нам с Ирко пришлось покинуть Верхние и Нижние Лужицы и на время расстаться. Я завербовался в войска кайзера и служил мушкетером. А Ирко — кто бы мог подумать! — нанялся к турецкому султану советником-чародеем. Я этого, конечно, не знал. Верховный главнокомандующий кайзера, маршал Саксонии, повел наше войско далеко в глубь Венгрии. Мы окопались, залегли. А напротив нас окопались турки Несколько недель длилась настороженная, угрожающая тишина. Она нарушалась лишь короткими перестрелками да изредка пушечным залпом. Войны, можно сказать, пока и не чувствовалось. Но вот как-то утром вдруг стало известно, что исчез маршал Саксонии. Видимо, ночью турки его похитили. И, уж конечно, не без помощи колдовства. Парламентер с той стороны подтвердил: да, он в руках султана! Его отпустят из плена, если в течение шести дней наши войска будут выведены из Венгрии. В противном случае на седьмой день утром его повесят. Все были в замешательстве. И тут я предложил свои услуги — взялся вызволить маршала из плена. Ведь я не знал, что Ирко в турецком лагере!

Мастер осушил кружку залпом, кивнул Лобошу, чтобы тот ее наполнил, и продолжал:

— Наш капитан посчитал меня сумасшедшим, но все же доложил полковнику. Тот повел меня к генералу, и уже с ним мы предстали перед герцогом Лихтенбергом, заменившим маршала на посту главнокомандующего. Поначалу он мне тоже не поверил. Но я превратил на его глазах штабных офицеров в попугаев, а своего спутника генерала — в золотого фазана. Этого оказалось достаточно. Герцог попросил вернуть подчиненным прежний вид и пообещал мне вознаграждение — тысячу дукатов! Затем он приказал привести своих верховых лошадей, чтобы я выбрал любую.

Мастер вновь осушил свою кружку, велел Лобошу налить. Помолчал…