Крабоид

Потому уходящие за горизонт галактики исчезают из поля зрения земных телескопов. Через каких-нибудь жалкие сто миллиардов лет с Земли можно будет увидеть не больше десятка звездочек, а еще через такую же ничтожную по меркам Вселенной сотню миллиардов лет исчезнут за горизонт и они. Небо станет абсолютно чистым.

Сейчас, пояснял он мне, хотя мне такое вряд ли нужно объяснять, во Вселенной больше всего красных карликов, много и белых, но хотя белые могут существовать триллионы триллионов лет, они в конце концов станут черными, а это для меня уже новость…

К тому Времени новые звезды рождаться не будут, а те, что есть, постепенно превратятся в морозные звезды, охлажденные до температуры абсолютного нуля.

В конце Вселенной будут управлять только квантовые эффекты. Морозные звезды перейдут в железные звезды… или не перейдут, но в любом случае распадутся на протоны. Правда, их период полураспада настолько огромен, что еще ни один не распался, Вселенная слишком молода, но потом это случится… и Вселенная умрет окончательно.

Не останется ни единого атома, последние протоны распадутся на позитроны и пионы…

Я постарался вообразить это далекое, даже по моим меркам, и жуткое время, вздохнул.

Крякожабер сказал с сочувствием:

– Проняло?

– Еще как, – согласился я. – Окончательная смерть и уничтожение…

Он сказал с нервным смешком:

– Даже меня пробирает, когда такое представлю. Умом одно, а когда попытаться прочувствовать… Как только представлю, что даже атомов не останется, а вся Вселенная будет из электронов и позитронов…

– А черные дыры? – напомнил я.

– Продержатся дольше, – согласился он, – но, когда поглощать будет нечего, продолжат сами излучать фотоны и гравитоны, это их и погубит. Представляешь, из черной дыры будет пробиваться на свободу хотя бы один фотон в сто или миллион лет? Это значит, через невообразимую массу времени, черная дыра испарится полностью. Останутся только безмассовые частицы да горстка на всю Вселенную лептонов, которые не взаимодействуют ни с кем и не потеряют энергию.

Я покачал головой.

– Ты заглядываешь очень… очень далеко. Дальше, чем сама Вселенная.

Он посмотрел с любопытством, глаза заблестели весело и задорно.

– Это еще не все!.. Рассчитано, когда появится позитроний, атом нового типа из позитрона и электрона. Диаметры таких атомов будут иметь расстояния больше, чем та Вселенная, которую мы видим. Но и они распадутся… если, конечно, не станет возможной жизнь на основе атомов позитрония. У тех существ будут расстояния, равные нынешним квадраллионам галактик, потому на простейшую мысль, скажем «Я мыслю, значит, существую», уйдут несколько сотен триллионов лет, что им будет казаться одним мгновением…

Я потряс головой.

– Погоди-погоди! Ни людей, ни Вселенной давно уже не будет!.. Зачем заглядывать так далеко?.. Лучше думать, как выжить. Если не людям, то хотя бы Вселенной.

Он засмеялся весело, я невольно подумал, что это существа сумели в яростной борьбе за существование выработать в себе этот неоправданный оптимизм, что позволяет смотреть в лицо любой опасности.

– Желание бессмертия, – сказал он несколько покровительственно. – на самом деле тоже инстинкт! Противоречия с желанием быстро наразмножаться и умереть вовсе нет, как кажется. Просто на определенном уровне развития инстинкт вдруг говорит, стоп, мы уже наразмножались и достигли такого уровня знаний, что на освоение всей массы уходит почти вся жизнь, а когда творить и расширяться? Потому эту жизнь надо продлить…

– И как? – поинтересовался я.

Он сказал победно:

– Сделали рывок в медицине и уровне благосостояния – продолжительность жизни моментально выросла вдвое. Хорошо? Хорошо, но недостаточно, нужно жить дольше, намного больше. Тут же срабатывает новый триггер, и тот же инстинкт, требовавший наразмножаться и умереть, теперь требует увеличить жизнь неограниченно долго. Это не бессмертие, оно может оказаться неверным решением, но вот жить столько, сколько самому человеку нужно – самое последнее требование инстинкта.

А если человек будет жить дольше, то и знаний будет накапливать больше, а знания – сила…

Я спросил в упор:

– А если Вселенной не понравится это вот внезапное возникновение и резкое усиление биологической ветви развития?

Он взглянул свысока, с покровительственной улыбкой старшего и мудрого.

– Шутишь?.. Вселенная просто не в состоянии заметить такую пылинку. Даже не пылинку, вся Солнечная система для Вселенной мельче атома!.. Нет, конечно. Мы в полной безопасности.

Я пробормотал:

– А если бы Вселенная все-таки заметила? Как бы, по-твоему?

Он сдвинул плечами.

– Наверное, попыталась бы уничтожить. Вдруг решила бы, что мы вроде первой раковой клетки в организме?.. Но хотя предположение слишком дикое, но мне нравится твоя игра ума. Даже ошибочные гипотезы и предложения развивают нас. В целом, конечно. Даже в точной науке тупиковые результаты помогают поискам истины.

– Почему ошибочная? – спросил я.

Он сказал победно:

– Вся фишка в том, что Вселенной без человека ну никак ни уцелеть и не выжить!