Крабы-убийцы

Он кричал и истерично рыдал, но жестокое сознание отказывалось покидать его. Кровь текла по палубе, но ружья по-прежнему молчали. Участь несчастного была предрешена, и все же его подчиненные не открывали огонь, смотрели выпученными глазами, боясь перенаправить гнев чудовища на себя.

С легкостью орудуя окровавленными клешнями, краб продолжал сжимать свою жертву. Взгляд одного из браконьеров пересекся с взглядом чудовища, и человек тут же закрыл глаза руками. Краб словно усмехался про себя, осознавая собственную непобедимость.

Он слегка переместился, не больше чем на ярд, оттащив жертву за собой и оставив на окровавленной палубе обрубки рук и ног, продолжающие конвульсивно подергиваться.

Матросы увидели лицо своего капитана. Они не знали, жив он или мертв, и им было все равно: какая-то зловещая аура исходила от краба, сила, значительно превышающая физическую. Это было воплощение Старого Морехода[4], приковывавшего к себе внимание слушателей. Голова капитана покатилась по палубе, но никто не посмотрел ей вслед. Никто даже не повернулся, когда она с тошнотворным стуком ударилась о деревянную переборку.

Но гигантский краб не остановился на отчленении ног, рук и головы. Его клешни вонзились в живот, стали вытаскивать внутренности жертвы и теперь орудовали быстрее и с большим энтузиазмом.

Внезапно сквозь чавканье внутренностей прогремел ружейный выстрел. Грохот словно разрушил странные чары, заставившие браконьеров прирасти ногами к палубе. Их головы повернулись, но краб даже не взглянул вверх и начал жадно засовывать мотки человеческих внутренностей себе в пасть. Отовсюду снова послышались вопли. Матрос произвел еще один выстрел и продолжил стрелять, пока не разрядил магазин. Затем стрельбу открыл еще один человек, но ни одна из пуль не была выпущена в гигантского краба. О его присутствии почти забыли, потому что у них за спиной, со стороны кормы, очевидно поднявшись со дна по канатам трала, появилось еще несколько крабов, размером вчетверо больше первого!

Чик-чик-чик-чики-чик. Атакующие стремительно приближались, демонстрируя удивительную для их размеров проворность. Пули рикошетили от ракообразных. Люди с ружьями пали первыми. Остальные, не дожидаясь, когда их постигнет судьба товарищей, поддались панике. Они бросились кто куда, но крабы, казалось, были повсюду.

Двое браконьеров прыгнули за борт. Оба были хорошими пловцами, но ни один так и не вынырнул из воды. Постепенно крики на судне стихли. Раздавался лишь несмолкающий хруст и жадное чавканье.

На рассвете дрейфующий траулер был обнаружен австралийским эсминцем, входящим в залив Барбекю. Палуба браконьерского судна была выпачкана человеческой кровью, которая впиталась в дерево и высохла, обретя темно-коричневый цвет. Но членов команды нигде не было видно. Лишь чей-то оторванный указательный палец намертво застрял в спусковой скобе разбитого ружья.

* * *

— Ни одно живое существо не устоит против выстрела из двуствольного «Экспресса» пятисотого калибра, — сказал Харви Логан, обращаясь к Каролине дю Бруннер, и добавил: — Если он в надежных руках, конечно.

Она оценивающе посмотрела на него своими карими глазами, которые точно знали, на что стоит обратить внимание в мужчине. Глубокий загар, изначально полученный на просторах южноафриканской степи, но улучшенный с помощью инфракрасных ламп в разных отелях по всему миру, солнце залива Барбекю доведет до совершенства. У мужчины были густые золотистые волосы, и Каролина догадывалась, что время от времени он делал химзавивку. Усы и ухоженная бородка добавляли толику утонченности к образу белого охотника, который Харви Логан, очевидно, стремился создать везде, где появлялся.

Но в сильном теле не было ничего искусственного, из-под рубашки выпирали широкие плечи и бугрящиеся бицепсы. Она опустила взгляд на его ноги, скрытые белыми хлопчатобумажными брюками, жадно ища выпуклость в районе ширинки, но тщетно. Хотя у Каролины впереди было еще много времени. Большинство ее романов начинались в лаунж-барах дорогих отелей, и она по своему опыту знала, что на первых порах не стоит торопиться. Сегодня вечером Каролина была охотником, а Логан — жертвой.

Общие помещения отеля были просторными и роскошными. В комнате отдыха, где сидели Каролина дю Бруннер и Харви Логан, с одной стороны находился танцпол и площадка для оркестра, а противоположную стену почти полностью занимало большое окно, выходящее на залив. В примыкающей к ней гостиной царила более уютная и спокойная атмосфера, но Каролина предпочитала ей гламур комнаты отдыха. Она слегка подалась вперед, так, чтобы собеседнику был предоставлен неограниченный вид на низкий вырез ее светло-зеленого вечернего платья.

— Впервые за шесть недель, что я живу здесь, вижу залив практически пустынным. — Каролина жестом указала на окно, за которым голубая вода сверкала в свете вечернего солнца. — Ни серфингистов, ни пловцов, ни воднолыжников, лишь несколько рыбацких лодок. На пляже тоже почти никого нет.