Крабы-убийцы

Все охотники знают, что в отдельных случаях виновата их грубая неосторожность и вопиющая невнимательность, и, будучи честными, винят себя. Харви Логан ругал себя за то, что не попал в того краба. Причина крылась в беспечности и самоуверенности: он думал, что это будет самый легкий выстрел в его жизни. Тварь находилась так близко! Логан слишком резко нажал на курок, и поэтому пули ушли мимо. Это было единственным объяснением. Он не оправдывал себя, но хотел искупить вину за плохую стрельбу. Незамедлительно.

Логан отошел от поляны и, оглядываясь и держась теней, стал удаляться. Его уход остался незамеченным. Он ускорил шаг: враг мог в любой момент начать отступление.

Маршрут был нелегким, особенно в темноте. Несмотря на большой опыт путешествий в более диких и опасных местах, Логан уже дважды упал, запнувшись за торчащий из земли корень. Он тихо ругался, поднимался на ноги и, сжимая в руках ружье и чемодан, двигался дальше.

Через некоторое время Логан вышел на тропу, по которой они отступали. Теперь морпехи, оставшиеся позади, не могли его заметить. Было уже не так темно, как в лесу, и при свете звезд он смог разглядеть местность. Лежащее вдалеке побережье было освещено лучами прожекторов с эсминца. Логан увидел полчища крабов, что направлялись к морю, и яркие вспышки разрывающихся снарядов.

Он побежал к берегу. Достижение цели стало навязчивой идеей. Только одни краб — вот все, что он просил. Необязательно самый большой. Просто краб.

Войдя в отель, Логан на секунду остановился, пораженный царящим внутри хаосом. В фойе были разбросаны останки морпехов, прикрывавших отход. Охотник не знал, сколько их было изначально: без пересчета всех оторванных конечностей понять было невозможно. Вокруг было одно сплошное месиво из человеческих тел. Один раз он поскользнулся и едва не упал в лужу крови.

Логан не испытывал отвращения. Смерть окружала его всю жизнь. Он часто помогал туземцам сдирать шкуры со слонов и львов, ему нравился запах крови — так пахла удача, — который был неотъемлемой частью добычи.

Снаружи, перед отелем, дорогу преградила рухнувшая балюстрада. Логан стал судорожно перебираться через нее, задачу усложняли ружье и чемодан, которые он не выпускал из рук.

Впереди лежал пляж. Эсминец буквально поливал крабов снарядами. Логан остановился, глядя на это зрелище. Враг был слева от него, в двухстах или трехстах ярдах. Охотник слышал разрывы снарядов, некоторые из них с глухим ударом врезались в песок, другие отскакивали от непробиваемых крабьих панцирей и со свистом улетали в темноту.

Отступающие чудовища представляли собой темную подвижную массу, выделяющуюся на фоне более светлого песка. Логан разглядел вожака, надменного и бесстрашного, неуязвимого для снаряда, который ударил в него и срикошетил.

Харви Логан бросился бежать, но его скорость замедлилась, когда он достиг мягкого прибрежного песка — ноги увязали по щиколотку.

Крабы исчезали в море. Они двигались в четком порядке, и наступающий прилив поглощал их.

— Стойте, ублюдки! — закричал Логан, когда его отчаяние достигло пика. — Гребаные трусы! Вернитесь!

Наконец он добрался до твердого песка. Слишком далеко для стрельбы, надо подойти поближе. Не торопись.

— О боже!

Он остановился как вкопанный и вложил в свое восклицание всю горечь, которую испытывал. Последняя колонна входила в воду. Вожак повернулся к эсминцу, вскинул клешни в последнем жесте триумфа и высокомерия, затем двинулся вслед за своим войском.

Харви Логан опустился на колени, тяжело дыша. Крабы ушли, все до одного. Но они удирали от него, не так ли? Вот почему они вернулись в море, а вовсе не из-за эсминца, обстреливавшего их. Он улыбнулся своим мыслям и в следующий момент увидел краба.

Сперва Логан заметил лишь пару глаз, тлеющих подобно красным уголькам в груде остывшей золы. Приглядевшись, он различил очертания краба, черное пятно на фоне теней. Тварь сидела там, не больше чем в тридцати ярдах от него, и внимательно наблюдала, не двигаясь. Логан понял, что краб ранен, но это не имело значения. Разве огромные бивни, украшающие стены его кабинета в Америке, не принадлежали раненому слону? Пуля, сидевшая в нем, была послана не из его ружья, но это не имело значения. Никто не знал об этом. Трофей есть трофей.

Логану не хотелось даже на несколько секунд оставлять чемодан, содержимое которого поможет ему съездить еще не в одну охотничью экспедицию. Тот был тяжелым и весил не меньше ружья.

Логан сделал несколько шагов вперед, ожидая, что краб бросится на него, но ракообразное не двигалось, только глаза говорили о том, что жизнь еще пульсирует под его могучим панцирем.

«Он больше овцы, — подумал Логан, — раза в два. Тоже подойдет. Если я просто постою здесь, он сдохнет».