Краденая победа

- Какая радость, повелительница, видеть на улицах города чужеземцев,

оскверняющих храмы и стреляющими в мирных людей?

- Мне еще не донесли о ночном происшествии. Расскажи, как было дело?

- Что рассказывать? - пожала плечами Лачи. - Темесцы пытались сорвать ночную

службу в храме, говорили, что нет богов, кроме их Единого. Тьфу, и имени-то

нормального у него нет... Пратап и его жена, ваша служанка, поспорили с их

жрецом, кажется, даже посрамили его. Темесский жрец приказал стрелять, Пратап

стрелял в ответ, потом спасался от них - но благодаря ему и Амрите храм не

осквернили, все побежали за ними двоими.

- Как вы с ними встретились?

- Так я тоже пришла на службу, госпожа. А как увидела, что темесская сволочь

стрельбу устроила, думаю: "Благое дело - выдернуть из-под пуль тех, кто не

струсил, когда хулили Богов! Может, в будущей жизни у меня будет муж, дети, свой

дом, а не куча похотливых клиентов". Стала за ними следить. Дрался он знатно,

темесцу одному башку из мушкета снес, еще одного из пистоля пристрелил и мечом

зарубил. Но их загнали в тупик и расстреляли бы, не покажи я лаз в сад ра... в

ваш сад, в общем.

- Мой сад? - неподдельно удивилась рани. Но что-то вовремя вспомнила. - А, ну

да, на Горчичной улице, я считаюсь владелицей, но ни разу там не была.

- Там мы перевязали Амрите ногу, и отправились к вам.

- Ты поступила правильно, Лачи, - в голосе рани звучит уважение. - Прошу тебя,

если впредь заметишь в городе что-нибудь подозрительное, сообщай мне... или

напрямую, или через Пратапа и Амриту.

- Для вас все, что угодно, - произнесла Лачи и еле-еле подавила усмешку:

сколько раз доводилось говорить это клиентам, и если б только говорить...

- Не беспокойтесь, - не по возрасту мудро улыбнулась под покрывалом рани. - Я

не прошу клеветать на других. Но если вы рисковали жизнью ради моих слуг, то уж

я могу вам верить.

- Повелительница, я пойду? - спросила Лачи.

- Да, конечно. Сама из дворца выйдешь?

- Конечно, - самоуверенно произнесла Лачи. - Я и в городе никогда не терялась,

а уж тут-то... Не беспокойтесь, госпожа, и еще раз благодарю за подарок.

- Верю тебе, - усмехнулась Кайкея. - До встречи. А ты, Амрита, побудь здесь.

Тебе не стоит много ходить, пусть мой лекарь тебя осмотрит.

- Но...

Амриту покоробило, что госпожа так доверяет полузнакомой девчонке-куртизанке,

не знающей, как звали отца. Какой касты она и какой - рани?! Но спорить с рани

Кайкеей - себе дороже. Тем более, в мудрости повелительницы жена Пратапа не раз

убеждалась. Женщина вздохнула и устроилась в плетеном кресле в ожидании лекаря.

Рани оказалась права хотя бы в том, что боль в простреленной ноге поутихла.

...Лачи шла по лабиринту из роскошно обставленных комнат и коридоров. Ее

сердце пело, пользуясь тем, что в коридорах никого не видно, она насвистывала

мотив одной из песен. "Вчера любимый оставил на моих губах соль любви. Уже

взошла луна, и я не могу больше ждать, хочу, чтобы он снова дал мне отведать

соль любви...". Интересно, что сказала бы благонравная рани, да даже верная жена

Амрита, если бы услышала эту песню? И увидела ее, танцующую перед пьяными

мужчинами в коротеньком чоли и с распущенными волосами, чтобы чуть позже

развлечь их иным способом?

Шагая, как ей казалось, к выходу в хозяйственный дворик, Лачи рассматривает

помещения, благо, посмотреть есть, на что. Где нет искусной резьбы по камню,

стены украшают фрески. Большая часть картин изображает или деяния богов и их

победы над демонами, или подвиги прежних раджей. Лачи не смогла бы сравниться

ученостью с мудрецами-риши, но Падмалати полагала, что ее девушки должны

услаждать не только тела клиентов, но и их разум. Что интересного может быть в

девушке, с которой не о чем перемолвиться? Этого добра полно в любой захолустной

деревушке, и за сущие гроши. А если такой вот "бриллиант в короне госпожи

Падмалати" способен наизусть продекламировать целые главы классических поэм,

виртуозно танцевать и петь, неплохо знает историю Джайсалмера, и уж точно

обучена грамоте - ради этого стоит переплатить, на этом и держится слава

заведения. Ну и, конечно, на страстности, безотказности и неутомимости

"бриллиантов", как же без этого? Теперь она с удивлением разглядывала то, о чем

некогда читала.

Вот один из первых правителей города, полулегендарный Аргхардар. Он с семьей в

храме, возносит молитву Аргиштхи-Создателю, покровителю мудрецов и судей. А вот

прекрасная Падмини, жена раджи Сомешвары: когда муж не вернулся из боя, она

взошла на его погребальный костер и стала духом-покровителем царского рода. Вот

рани Каушалия, освободительница Джайсалмера от власти аркотских императоров.

Когда ее муж, в те времена падишахский наместник, умер, у нее остался лишь

маленький сын Нараян. Падишах решил, что пришла пора вместо потомственных

наместников, наследников прежних правителей, поставить назначенного в столице

чиновника. Каушалия обратилась к офицерам мужа, те ее поддержали. Она насмерть

сражалась с лучшими полководцами падишаха, разгромила их армии, сама была

ранена, но права сына на престол отстояла, и пока наследник был юн, правила от