Краденая победа

Мушкет грохнул и рванулся в руке, тупо ударилось о пол падающее тело. Голова,

как всегда при выстрелах в упор из мушкета, не уцелела. Пратап торопливо собрал

патронташи и пороховницы, подобрал пистоль и метнулся в одно из ответвлений

коридора. Вовремя - справа раздался стук сапог по каменному полу, пробежали

восемь гвардейцев с мушкетами наперевес. "Если хоть раз ошибиться, определяя,

кто перед тобой... Но я должен дойти. Иначе Амриту и остальных, включая рани, не

вытащить".

В следующий раз встретились четверо - но на этот раз Пратап был готов.

- Пустыня затихла!

- Чего? - удивился один из них.

- Чего слышали... Погодите, вы за повелителя? - уточнил он.

- За повелителя, - милостиво кивнул боец.

- Это пароль мятежников, я его узнал случайно. Отзыв: "Но вскоре поднимется

буря".

- Скажи, парень, что происходит. Мне довели, что во дворце мятеж, но ни где

мятежники, ни кто ими руководит - не сказали. Велели выдвигаться к черному ходу,

чтобы обеспечить отход правителей.

- Так у нас же общая задача, - произнес Пратап. - Среди вас есть сержанты?

Бойцы отрицательно помотали головами.

- Тогда командую я. У меня приказ Раммохана Лала возглавить взвод Кунвара.

- А сам он где?

- Кунвар - изменник. Он обманул солдат, занял черный ход, чтобы из дворца

никто не смог вырваться. Если они победят, государя, рани и наследника убьют.

- А остальной взвод?

- По большей части их просто одурачили. Если сказать им правду, они поддержат

правителя. Может, и эти бы поддержали, - добавил Пратап, с сожалением косясь на

трупы. - Только им не объяснили, что они воюют за узурпатора... Слушай мою

команду! Идем к выходу для слуг!

Четверо солдат словно очнулись от спячки, по-быстрому примкнули штыки и

двинулись за Пратапом. Теперь можно не прятаться. Четверо бойцов при толковом

командире в тесноте дворцовых коридоров - сила. Трупы остались позади, исчезли

за поворотом. Снова по сторонам мелькают искусно высеченные узоры на стенах, а

кое-где, в обрамлении каменных цветов и деревьев - фрески с изображениями Богов

и священными письменами. Как говорят жрецы, эти изображения хранят обитателей

дворца от бед и призывают удачу. "Не очень-то у них получается, - мелькает в

голове Пратапа. - Нет беды, худшей, чем междоусобица".

Пратап шел впереди. Хотя кровь уже пролилась, вояки казались какими-то

потерянными, словно случившееся побоище выбило их из колеи. Все прояснилось,

когда Пратап понял, что они не из числа ветеранов. Они пришли служить во дворец

уже в мирное время и, возможно, впервые в жизни увидели настоящий бой. Поняв,

что к чему, Пратап держался чуть впереди, высматривая врага. Он слишком хорошо

знал, что бывает, если не увидеть и не распознать противника сразу.

Опыт не подвел. По коридору, видимо, чтобы сменить взвод Кунвара, в колонне по

двое маршировали восемь фарангов. Не приспешников бунтовщиков, а настоящих

северян. Пятеро несли мушкеты с примкнутыми штыками, трое были вооружены

пистолями и массивными алебардами. Темесцы шли грамотно: двое двигались спереди,

разведывая дорогу, двое замыкающих чуть приотстали, чтобы и нападение с тыла не

стало неожиданностью. Отряд северян тщательно осматривал боковые проходы. Вот

откуда-то высунулись трое воинов дворцовой стражи. Наверное, они бы успели

выстрелить и наверняка кого-нибудь свалить, но командир темесцев, рослый

лейтенант с богато изукрашенным, наверняка трофейным пистолем, крикнул:

- Пустыня затихла!

Дворцовые стражники растерялись. Всего они ожидали, но не этого глупого

возгласа.

- Какая пус...

Темесцы отреагировали мгновенно. Стволы мушкетов повернулись к защитникам

раджи и разом извергли пламя. Время растянулось подтаявшей смолой, позволяя

увидеть, как оседает один из нападающих, на его груди и животе расплываются

кровавые пятна. Еще один хватается за простреленную руку, мушкет повисает на

ремне, на локте. А темесцы уже выставили штыки, готовясь встретить хозяев

дворца.

- За мной! Джайсалмер!!! - уже не таясь, кричит Пратап. И случается чудо:

стражи, еще недавно побаивавшиеся неизвестной, непривычной обстановки, ни разу в

жизни не нюхавшие пороховой гари и запаха горячей, еще живой крови, подхватывают

клич и с мушкетами наперевес бросаются в атаку. Чей-то жуткий крик, лязг

тальвара о мушкетный ствол, грохот случайного выстрела, хриплое дыхание,

брань... Кто-то валится рядом, из перерезанного горла выхлестывает кровавый

фонтан. А в живот Пратапу летит уже отведавший крови длинный клинок штыка.

Отклонить острие так, чтобы оно только чиркнуло по стеганному халату... И с

размаху, прикладом, в голову!!! Грохот выстрела, что-то рвануло руку... Пустяк,

царапина. Из пистоля темесца тянется дымок. Но ему на плечо уже опускается

простой тальвар одного из новых подчиненных Пратапа. Жуткий хруст рассекаемых

сталью мяса и костей, последний вскрик - и труп валится на предшественников,

дергаясь в конвульсиях и заливая кровью пол.

Пратап рубился хладнокровно, расчетливо, но и яростно, вкладывая в каждый удар

весь опыт и мастерство, желание выжить и спасти жену, ненависть к осквернившим

родную веру чужеземцам. "Это вам за жреца! А это - за сожженную деревеньку! А