Краденая победа

Роскошного одеяла как раз хватило, чтобы завернуть Нарасимху целиком. Теперь, если накрыть покрывалом, никто и не заподозрит подвох. Если, конечно, наследник престола не начнет хныкать, когда рядом будут люди. Отлично. Теперь, милостивая Амриттха, только бы найти выход на улицу. Если настоящие родители выживут, никогда не поздно будет его вернуть.

Но сейчас об этом Лачи думать не хотелось. Она шла, все так же неслышно ступая босыми ногами по дорогим коврам, и царевич Нарасимха, будто понимая важность момента, молчал — даже когда пришлось шарахнуться от пробегающих стражников с окровавленными тальварами и дымящимися пистолями, схоронившись в ответвлении коридора. Немного придя в себя от страха, что ее обнаружат, Лачи углубилась в открывшийся коридор. Даже когда где-то за стеной раздался грохот мушкетных выстрелов и жуткий хрип умирающего. Даже когда в ноздри обоим шибануло пороховой гарью и железистым запахом крови — в одной из комнат только что затих бой. Лачи поняла: сегодня она не ошиблась.

Она и сама не помнила, как выбралась. Просто за одной из дверей оказалась та самая караулка, через которую она проникла во дворец. Сейчас караулка была пуста, рибодекину укатили, а мушкеты расхватали. Свои, чужие — не поймешь. Да и кого в начавшейся бойне она могла назвать своими? Заветная дверь оказалась открытой: сегодня опаснее внешнего врага был внутренний. Лачи шагнула в испепеляющую жару джайсалмерского полудня, наполненную ослепительным блеском солнца и сонной тишиной. В этот час без крайней необходимости люди старались не покидать дома, только самые неугомонные и те, кому некуда было податься, оставались на улицах, да священные коровы бродили по раскаленным улицам, подбирая отбросы.

Лачи облизнула губы. Солнце немилосердно пекло непокрытую голову, босые ступни жгла раскаленная пыль, приходилось почти бежать, опасаясь слететь с узкой тропы в пропасть. Но Лачи не остановилась, раз за разом повторяя молитву Великой Матери, девушка быстро шагала вниз. Больше всего она опасалась дозорных на стенах и в башнях вдоль дороги, но последние по мирному времени пустовали, а дозоров на стенах в этот день не было. А если кто случайно и оказался, ему и в голову не пришло обратить внимания на крошечную женскую фигурку с каким-то свертком, упрямо спускающуюся в город.

Глава 6

— Адмирал занят, он беседует с повелителем! — рослый стражник преградил Пратапу дорогу, отточенная сталь копья с раздвоенным наконечником блеснула у самого лица.

— Пропусти, или у них обоих больше не будет забот! Это слишком важно…

— Пратап, ты, что ли? Помнишь бой у Овечьего брода? Ну, за три месяца до мира, когда маюрамский конный полк поймали в засаду?

— Нет времени для воспоминаний, Аргхайнья! — теперь и Пратап узнал старого знакомого. — Срочно предупреди адмирала и повелителя, что во дворце мятеж, предводители — Бахадур и темесский посол.

— Проклятье, ему-то зачем?

— Кто ж его знает? Чем-то его разозлил наш правитель, — невольно улыбнулся Пратап. Правитель, которого жаждут свергнуть фаранги, определенно стоит того, чтобы его защищать. Такому приятно служить.

— Ладно, ты подожди, я доложу.

Некоторое время спустя вышел сам адмирал — и Пратап понял: самое главное ему уже известно. На адмирале была литая фарангская кираса из тех, что удержат даже пулю, если не в упор, а шагов хотя бы со ста, остальное тело защищала легкая кольчуга. Прямой удар она не удержит, а вот если вражеский клинок зацепит случайно, может и соскользнуть. Лал осмотрел Пратапа с головы до ног и, видимо, узнав, кивнул:

— Молодец, что пришел. Расскажи, как узнал о заговоре. Что, подслушал? На стражу мятежников поставил Кунвар? Ясно. Как в твоем взводе настроены сержанты, рядовые?

— Адмирал, они готовы умереть за повелителя. Это же ваши ветераны!

— Тогда вот тебе задание: доберись до своего взвода и покончи с Кунваром. Затем — прикрыть входы на женскую половину дворца. Ни в коем случае не допустите, чтобы мятежники туда прорвались. Мы с повелителем пока поднимем верные короне части и будем уничтожать мятежников. Если продержишься, пока мы с ними покончим, станешь настоящим лейтенантом и займешь место Кунвара.

— Есть, адмирал, — отдал честь Пратап и двинулся к той самой калитке, через которую они с Лачи утром проникли в комнатку. Если верить мятежникам, именно туда, наверняка навешав воинам лапши на уши про охрану дворца, и повел сослуживцев Кунвар.

Коридоры дворца были пустынны, огромное здание затихло, как затихает пустыня перед пыльной бурей. Мелькнула какая-то фигурка в аккуратной, но простенькой талхе и дешевых медных украшениях, наверное, служанка, которой никто не сообщил о начавшейся во дворцовых коридорах бойне. «Сколько же пострадает невинных!» — подумалось ему. Ведь ни свои, ни чужие не будут разбираться, кто есть кто. Попался там, где должен быть враг — значит, ты и есть враг. И неважно, мужчина ты или женщина — под талхой ведь можно спрятать кинжал или пистоль, а под покрывалом — бомбу или горшочек с горючей смесью, которые доставили на войне немало неприятностей фарангам и их наемникам.