Краденая победа

Ее всегда учили, что муж — это представитель Богов на земле, по крайней мере, для нее, жены. «А теперь подумай хорошенько, — поучала перед свадьбой мать. — И скажи: ты станешь «тыкать» посланцу Богов?» По крайней мере, так было принято в их с Пратапом касте, да и в других тоже. Даже у всеми презираемых подбиральщиков нечистот.

— Не сумеешь…

Муж попытался ее обнять, но Амрита грациозным движением уклонилась. Но не удержалась, улучив момент, когда дородная повариха прошла мимо, чмокнула Пратапа в щеку. Наконец, обмен колкостями иссяк.

— Ладно, пропусти, — враз посерьезнев, произнесла Амрита. — Я и впрямь по делу, иначе б не покидала дворца под вечер.

— Понимаю, — вздохнул солдат. — Третий день метет, и хоть бы ветер стих… Прогневалась, наверное, на нас богиня…

— Скорее всего, — в тон отозвалась Амрита. — А все из-за таких, как вы!

— Я?!

— Да. Вот у вас копье, меч на поясе, а для чего? Со служанками воевать? В городе темесцы, говорят, строить свой храм хотят, а наш разрушить — а вы тут спокойно стоите, смотрите, чтобы куркуму не украли. Воин… Да ты больше похож на осла!

Пратапа едва не затрясло от злости. Но он уже успел изучить характер жены, и нашел в себе силы усмехнуться:

— Хорошо тебе языком трепать, Амрита. Кто-то должен следить, чтобы запасы не растащили…

— И до каких пор вам так стоять?

— До заката… Если в этой пылище мы увидим закат, — усмехнулся воин. — Потом сменят.

— Прекрасно. Я зайду за вами, когда вы освободитесь, а пока приготовлю тюрбан, халат… и все остальное.

— Для чего?

— Дело есть. В храм Ритхи сходить. Ты обещал сводить на ночную службу. Рани дала такое поручение, что надо заручиться милостью богини.

Улыбка с лица мужа (а какой он все-таки мальчишка — всего-то на три года старше, по нему и не скажешь, что уже успел хлебнуть на войне лиха) враз сбежала, весь его вид выражал готовность помочь. «Вот за это ты мне и нравишься» — подумала Амрита. Она долго думала, стоит ли посвящать Пратапа в свой план. Но решила, что стоит. Без его помощи не нечего и думать о том, чтобы спрятать ребенка.

— Для повелителя я все сделаю, — негромко произнес воин. — И насчет ночной службы ты права. Мы ходили на ночную службу перед походом, а это еще опаснее.

Остаток дня оба провели как на иголках. Амрите еще ни разу не доводилось бывать в городе ночью, это немного пугало, но с ней ведь будет муж. Но и Пратапу было не по себе. Несколько раз Амрита как бы случайно заскакивала на кухню, бросала взгляд на мающегося на посту мужа и уходила. Наконец, появился караул, парня сменил на посту сорокалетний крепыш с видавшим виды копьем и прямым мечом-кхандой. Едва дождавшись смены, Пратап кинулся домой — брать запасную одежду, а затем туда, где условились встретиться с Амритой. Не стоит устраивать из готовящегося предприятия представление.

Наконец, муж освободился. Заскочил, хотел оставить оружие — но, повинуясь неясному наитию, решил взять его с собой. А мушкет и форма охладят пыл любого ночного лиходея. Кто знает, с чем придется столкнуться в ночном городе, переживающем не лучшие времена. Амрите пришлось возиться дольше.

— Я готова, — сказала, наконец, жена. — Пошли?

— Пошли… Кстати, возьми еще одно покрывало.

— Зачем?

— Там пыльная буря. Знаешь, что это? По лицу вижу — знаешь, тогда зачем спрашиваешь? Быстрее, а то на службу опоздаем.

Стоило открыть дверь черного входа, как в лицо дохнуло жаром и сушью, закружились перед глазами мириады мельчайших пылинок. Похуже нескромных взглядов пыль проникла под расшитые покрывала-чунри, которыми оба накрылись, захрустела на зубах, заставила слезиться глаза. Нагретые плиты заднего дворика дохнули жаром. Пратап был в сапогах, а вот ногам жены в легких остроносых туфлях было нешуточно горячо. Хорошо хоть, нет солнца, то бы можно было ходить только бегом. И все равно задерживаться не стоило, они быстро пересекли дворик и направились к известной лишь дворцовой челяди калитке.

Обычно здесь шумно, людно, порой и тесно. Снуют люди, коровы, овцы, присланные селянами в качестве дани, слуги переносят мешки с зерном, писцы подсчитывают недоимки, смеются, ругаются, божатся, трудятся служанки и играют их дети. Молодожены любили этот дворик за веселую сутолоку и доброту находящихся здесь людей. Но сейчас он словно вымер. Затянувшая небо вываренной добела пеленой, пыль загнала всех в дома. Лишь изредка приоткрывается одна из дверей, кто-то торопливо перебегает через дворик, стараясь не дышать, да из какой-то пристройки раздается блеяние овец. Только скрипит горячий песок под ногами, тонко и зло воет ветер в каменном кипении резьбы, гнутся под пыльным ветром ветви немногочисленных деревьев.

«Как же тут не задохнуться?» — думает Амрита. Но дело слишком важное, а службу в храме Ритхи может отменить разве что конец света. Или… темесцы? Двое вступают на устилающий двор горячий песок, и стоило принять решение, как становится легче — вроде бы притих даже ветер… Они беспрепятственно миновали еще одну калитку — и вступили на узкую дорогу, ведущую в город.