Краденое счастье 2. Заключительная

Разозлило то, как вырядилась, когда вышла из его дома и села в такси. Нет, на ней не было ничего вызывающего. Она всегда выглядела так, как будто нарочно одевается, словно старая дева, но… эти шмотки были красивее, чем обычно. Какое-то красное платье с воланом внизу, с короткими рукавами и туфли на каблуках. Даже спросить не мог куда поехала. Не его собачье дело. Он и чувствовал себя собакой. Бешеной. Злой псиной, которая плетется по следу и нюхает голодно воздух. С каких пор его крыша окончательно уехала? Когда именно он так на нее запал?

Нина вышла из машины и направилась в красивое высотное здание, набрала код на подъезде и вошла внутрь.

Да, чуть позже он вломился следом за ней, но понять и найти ее в этой новостройке не представлялось возможным. Спросил у консьержа ее имя, но тот удивленно и растерянно пожал плечами.

— Только что сюда вошла женщина. С длинными черными волосами.

— Не обратил внимание.

— Что значит не обратил? Тебе за что здесь платят?

— Уж точно не за слежку за жильцами и их гостями.

Твою ж мать! Ударил ладонью по стойке и вернулся в машину. Сидел там и нервно стучал по рулю.

Представлял себе, как она там с этим Джонником… как стоит перед ним в нижнем белье или без него, как тот снимает с нее трусики и укладывает в постель.

Если бы мог найти его долбаную квартиру, то вынес бы дверь, а потом выбил ублюдку все зубы, и пусть валит туда, откуда приехал.

* * *

Она вышла из здания ближе к полуночи, поправила туфельку, одернула краешек юбки и направилась к такси. Альварес выскочил из машины и опередил ее, схватил за руку и рванул к себе.

— Так, значит, соблюдаешь мои указания? Думала, я не узнаю, что ушла? Думала, я уехал?

Ее глаза округлились от удивления.

— Вы… что вы здесь делаете? Вы следили за мной?

— Эй! Мы едем или нет? Я здесь полчаса стою!

Альварес сунул в окошко купюру и рявкнул таксисту:

— Не едем! Свободен!

— Вы что себе позволяете?

Пытается вырваться. Но он держит мертвой хваткой.

— Что? — Арманда трясло и невыносимо хотелось наклониться, чтобы втянуть запах, почувствовать мужской парфюм и…

— Вы не имеете права следить за мной! Вы с ума сошли!

О, да, он сошел. Она сводила. Методично и изощренно. Каждый гадский день бесила его, будоражила, отталкивала и притягивала. Заставляла целыми днями ходить с вздыбленным членом, мастурбировать, кончать, представляя ее под собой.

— Ездила к своему жениху?

— Нет!

Значит, у этой сучки есть еще кто-то? Вот бл*… в тихом омуте! И затапливает еще большая ярость, сильнейшая, настолько зашкаливающая, что кажется от злости его сейчас разорвет.

— Я сверну шею твоему любовнику, поняла? — зашипел ей в лицо.

— У меня нет любовника! Дайте пройти! — пожала плечами, хотела обойти его, но Арманд схватил ее и затолкал в машину, хлопнул дверцей и сел за руль, вдавил педаль газа. Машина с визгом сорвалась с места, набирая скорость, вылетая на трассу.

— Вы…не в себе! Немедленно остановите машину и выпустите меня! Вы слышите?

Нет, он ее не слышал. Он слышал только, как колотится его собственное сердце.

— Куда мы едем?

— Не знаю! — ответил честно и вдавил педаль газа еще сильнее.

— Остановите машину! Вы больной на голову псих! Я сейчас выпрыгну на ходу!

— Попробуй!

Начала дергать ручку изо всех сил. А Арманд сильно вдавил педаль тормоза, свернув к обочине в кусты. От резкого движения девушку швырнуло вперед, и она ударилась о торпеду машины.

— Нинааа! — тут же схватил ее за плечи, разворачивая к себе.

— Пошел к черту!

Выскочила из машины. Он за ней. Резко удержал за локоть и толкнул к капоту.

— Ты не будешь больше работать в моем доме! Поняла? Не будешь!

— Верно! Не буду! А теперь уберите свои руки и дайте мне уйти!

Толкнула его, но он снова жадно притянул ее к себе. Хрен там она теперь уйдет. Не раньше, чем он ее оттрахает или его заберут в психушку.

— Будешь…будееешь! — и ломая сопротивление впился в ее рот, сдавливая руки. Она бьёт его по плечам, по спине, пинает, толкает, но он не отрывается от ее рта. Выпивает, вытягивает из нее каждый вздох, жадно глотает стоны протеста. Пока Нина вдруг не затихает и не вскидывает внезапно руки, чтобы обнять его за шею, притянув к себе так же дико, как и он мнет ее тело. И он окончательно сошел с ума. Его всего трясло.

Отстранился от ее рта, а она приоткрыла его что-то сказать, но Арманд тут же накрыл ее лицо ладонью.

— Ни слова…Ни одного слова. Ты слишком дразнила…слишком. Я не железный.

— Ммм… — вертит головой, и он видит эти глаза, видит только их, ладонь ползет вниз, отпуская.

— Отпусти. те…

— Нет, мать твою! — и снова рывком к себе, приподнимая за талию, сажая на капот, руками голодно по ее ногам, вверх, сразу под трусики, сразу внутрь. Глубоко и сильно, исторгая из нее гортанный стон и тут же всматриваясь в пьяные синие глаза.

— Не отпущу…, — вонзая палец быстрее, охреневая от того, насколько там тесно и мокро, — не отпущу…

— Отпу… — и сама вперед подалась, насаживаясь на его пальцы, закатывая глаза, перехватывая его руку за запястье. — …стии, — на выдохе гортанным стоном.

— Неееет, — так же выдыхая в ее приоткрытый рот.