Краденое счастье

– Меня попросили напомнить вам пятый пункт вашего договора и раздел двенадцать точка один.

– Что там происходит, Ксюш? Ты где? Что это за мужик? Он ваще охренел?

– Это служебная собака Волина, – процедила в трубку, – распорядился отдать ему сотовый. И мне придется это сделать.

Подумала о маленьком нетбуке в сумке, о нем они не прознали, и если мне удастся его спрятать, то я смогу написать Женьке. Хотя нет. Не смогу. Эта сволочь наверняка уже взломал мои аккаунты в соцсетях.

– Телефон, – Собака Волина протянул руку, и я вложила в нее аппарат, потом резко забрала и швырнула его на роскошный бордовый диван..

– Фас.

Охранник тут же схватил сотовый, а я захлопала в ладоши:

– Хороший песик. Аф-аф.

Наши взгляды встретились, и в зрачках охранника блеснула ярость. Обиделся? Вот и хорошо. Пусть обижается. Мои чувства вряд ли здесь кого-то волнуют. Потом ехидно спросила:

– Ваш хозяин просил видеотрансляцию. Каким образом я это сделаю без телефона?

– Я не получал на этот счет никаких распоряжений.

Безэмоционально отвернулся от меня, и мне пришлось следовать за ним.

Поднялась по ступеням, пытаясь понять откуда здесь выезжали идиотские портьеры, с которыми я сражалась в прошлый раз, но так и не увидела ни проемов, ни секретных кнопок. Меня провели к массивной двери кабинета и распахнули ее передо мной, пропуская вперед.

Едва дверь захлопнулась, как в помещении раздался металлический голос Волина.

– Раздевайся.

Я подняла голову вверх и увидела две колонки по бокам в углах. Сволочь. Развлечение продумано заранее. Как я могла хоть на секунду в этом усомниться. Чудовище придумал спектакль и купил для него актрису.

– Повернись лицом к камере, она напротив кресла. Да. Вот так.

На стене увидела подвижный глазок камеры, встроенный в панель. Я бы его не заметила, если бы Волин о нем не сказал.

– Снимай свои тряпки, Ксения.

Тяжело дыша, глядя в камеру, поджав губы, стянула через голову футболку, потом спустила джинсы и отшвырнула в сторону.

– Не эротично совершенно.

– Плевать! Я вам не стриптизёрша.

– Нет. Тебе не должно быть наплевать. Ты должна беспокоиться о том, чтоб мне понравилось.

– Этого нет в договоре. Так что плевать!

– О, уже ознакомилась. Правильно, малышка. Скоро ты его выучишь наизусть. Лифчик и трусы сними. Сначала лифчик.

Я щелкнула сзади застежкой и яростно швырнула лифчик на камеру.

– Как экспрессивно. Страстно. Опусти руки, я хочу посмотреть на твою грудь… на твои соски. Они у тебя красивые, Ксения. Особенно когда твердеют и вытягиваются. Розовые, аккуратные. Если их кусать, они станут малиновыми? Твои соски когда-нибудь кусали?

– НЕТ! А если и да, то я этого не помню. И слава Богу!

Я не видела его лица. Он не находился в комнате, но ощущалось его совершенное присутствие. Вся кровь прилила к лицу и… к груди, и я молила самого дьявола, не бога (его имя мне было стыдно упоминать всуе в этой жуткой обители зла), чтоб мое тело не реагировало так, как хочет того он. Оставалось мертвым и безучастным.

– Подойди к столу, Ксения. Там стоит ведерко со льдом и шампанским. Возьми кусочек льда и натри им свои соски.

Душа улетела в пятки и стало трудно дышать от этого приказа. Тут же начало покалывать в груди и внизу живота. Это страх. Да. Несомненно, это страх. Ничего другого ему не удастся во мне пробудить.

Но я уже знала эти покалывания… это предвестники того устрашающе мощного ощущения, которым захлестывает рассудок, превращая тебя в животное… и я не хочу, чтоб это произошло со мной снова.

– Повернись к камере, Ксения.

Затаив дыхание, медленно повернулась, сжимая в пальцах льдинку.

– Давай. Медленно. Два кусочка в обе руки и растирай… Ммммм, – голос чуть сел, – вот так. По кругу. Убери лед. Твою мать, Ксения, они прекрасны, когда вот так сжаты и тверды. Прижми лед и держи.

Соски пронизало, как уколами тысячи иголок. И я ощутила, как набухло все внизу, как вытекла влага на трусики. И я не знала, какого черта все происходит именно так, и мое тело позволяет ему творить со мной все эти мерзости. Хотела отнять лед, но он не дал.

– Рано. Держи и растирай, пока не онемеют от холода.

Возбуждение накатывало волнами, оно сосредоточилось в замерзающих сосках и в груди, которую словно распирало изнутри. Отчего-то представила на ней его руки с неровными пальцами, представила, как ладони сжимают полушария, и вздрогнула от понимания, что я бы хотела ощутить на себе эти ладони сейчас.

– Одну льдинку в рот и соси, а другой вниз к пупку.

Загипнотизировано и послушно выполнила, ощутив, как стало мутно в голове и как печет льдинка язык, охлаждая горячее дыхание.

– Если бы я был возле тебя — я бы сейчас сосал твои соски, пока они не стали бы горячими, Ксения, согревая их у себя во рту. Ты хотела бы, чтоб я их сосал?

– Да.

Не задумываясь, ведя льдинкой к пупку и чувствуя, как учащается мое дыхание. Я просто покоряюсь ему из-за договора. Ничего более. Так надо. Я в этом не виновата…. это он заставляет меня хотеть.

– Сними трусики.

Стянула кружевную ткань и услышала его хриплый выдох.