Краденое счастье. Книга 2

Дина не совсем понимала, что это означает, но ей казалось, что это, и правда, она во всем виновата, и тут же обнимала мать, целовала, просила прощение, а потом гладила ее ноги, засыпая в конце кровати, куда сгоняла ее разбушевавшаяся родительница.

Через какое-то время мама начала приносить домой порошок в пакетиках и становилась очень злой, когда этого порошка не было, и очень милой, когда он у нее появлялся. Дина даже начала любить этот порошок за то, что он возвращает ей хорошую маму. Как же плохо, что раньше этого волшебного порошка у них не было.

– Дааа, мама сейчас немножко подлечится… оооо, вот так, – свернув бумажку в трубочку, мать втягивала ноздрей белую дорожку со стола, прикрыв пальцем вторую и закатывая глаза от удовольствия, – мама красавица, мама самая лучшая. Мама найдет папу, и все у нас станет хорошо. Да, маленькая? Ты ведь будешь любить нашего нового папу? Не станешь меня огорчать?

И тогда появился ОН. Высокий, чистый, шикарный. Мать светилась от счастья, когда ОН начал к ним приезжать в середине недели и оставаться на ночь, а Дине он не нравился. Не нравились его глаза, которые постоянно следили за ней, не нравился его рот с тонкими губами. Она боялась, хотя он не сделал ей ничего плохого… Пока. Он сделает это потом. Чуть позже. Сделает, когда мать будет в отключке после очередной дозы, и порошок станет таким же злом, как и этот благодетель, показавший Дине, что такое настоящая боль.

А утром мать изобьет Дину ремнем. Изобьет собственную дочь, только потому что не захочет потерять деньги, свое положение при нем и… этого ублюдка с глазами паука. Она будет верить ему… он царь и бог. У него порошок. Ему надо верить.

Они издевались над ней оба. Одна изводила ненавистью и презрением, а второй… второй ждал удобного момента, чтобы делать ей еще больнее. Так больно, что она потом не могла ходить и сидеть. Нет, Дина больше не жаловалась матери. Она не плакала. Зачем? Если всем наплевать, что ей больно, и никто не замечает кровоподтеки у нее на теле. Ей оставалось только тихо всхлипывать, когда ей в очередной раз делали больно. Так она называла ЭТО. Слово БОЛЬ стало для нее основным в жизни. Любовь причиняет боль. Все они причиняют ей боль.

Когда Дина в очередной раз пришла в комнату матери, та вышвырнула ее за шиворот и назвала сумасшедшей.

– Ты нарочно, да? Нарочно все выдумываешь, маленькая дрянь? Хочешь, чтоб я была несчастной и жила с тобой как раньше в нищете? Хочешь, чтоб я продавалась?

– Мамааааа… он меня обижает. Мамаааа.