Краденое счастье. Книга 2

– Хорошо, сеньор. Я сделаю… точнее, попробую сделать, но…

– Что – но?

– Но… час назад я хотел совершить оплату по сделкам и… ваши счета арестованы.

Его голос дрожал от волнения, и это волнение передалось Арманду. Сука. Еще один удар под дых.

– Как это арестованы?

– Налоговая наложила арест…

Бл*дь! Да что такое? Это апокалипсис, что ли? Его личный?

– Сними с того… другого счета. Ты знаешь.

– Хорошо, сеньор, как скажете. Все будет сделано.

Мануэль невозмутимо потягивал свой остывший кофе.

– Это чьих-то рук дело, – тихо и задумчиво сказал Арманд, – вот это все кто-то делает.

– Что именно?

– Вот это вот все! Арест, налоги, убийство… Какая-то сволочь объявила мне войну.

– Вам виднее, на что способны ваши враги. Но думаю… так и есть.

Из всего этого сумасшествия только одно грело изнутри – она сама решила предоставить ему алиби. Сама. Маленькая, бескорыстная Нини, которая всегда приходит на помощь, которую обожает Мати и по которой сходит с ума он сам. Может быть, пришло время что-то менять?

Когда выходил из участка под вспышками фотокамер и шел к своей машине, отметил, что Каролина встречать его не приехала и даже не звонила. Распахнул дверцу машины, а на заднем сиденье Нина и Мати. Ждут его.

И стало легче, как будто тиски отпустили сердце. Вдохнул воздух полной грудью и улыбнулся им обоим. Вымученно, устало.

– Папааа, – Мати тут же бросился ему на шею, а Нина протянула бутылку с минеральной водой.

– Спасибо, – взял у нее воду и задержал руку в своей ладони…

Это была благодарность не только за воду.

Глава 19

– Я думаю, завтра мы попробуем привести ее в сознание.

Выдохнула, прижимая к себе сумочку и чувствуя, как впервые за все эти дни на меня накатывает легкая волна облегчения. Это самое главное. Варя моя. Все поправимо, кроме смерти. Все можно пережить, исправить, переделать… только не смерть. И не важно, что говорят надо жить дальше, и многие живут. Но я точно знаю – это не про меня. Если я потеряю Варю — я потеряю себя.

– Ксения Романовна… я насчет оплаты. Впереди еще одна операция, и мы начнем подготовку уже на днях. Донора вы так и не предоставили. А надо готовиться.

Опять деньги. От них только и слышно это проклятое слово. Меня от него уже тошнит.

– Я понимаю. Скажите, когда крайний срок с донором?

– Несколько недель максимум. Но нам и готовиться надо.

– Хорошо.

Развернулась и пошла к палате Вари.

– Ксения Романовна…

Как же меня раздражает его голос. Такой талантливый врач и такой говно-человек.

– Да.

– Я насчет мальчика… Алексея.

Медленно повернулась.

– А что с ним?

– Его бабушка сегодня не приехала… ну и нянечке-санитарке не платили, сами понимаете. Плюс не купили лекарства…

Да, я понимала. Подошла к врачу, достала кошелек, поковырялась там, но денег осталось пара сотен. Этого ни на что не хватит. Разве что на чашечку кофе или электронную книжку.

– Вы ей не звонили?

– Звонили. Ее номер не отвечает.

– У вас есть адрес?

– Нам не положено…

– Послушайте, у мальчика никого кроме нее нет. И мне плевать, что там положено, а что нет. Вам деньги нужны? Вот дайте мне адрес, я к ней поеду, узнаю, что случилось.

Он поковырялся в сотовом, набрал медсестре, попросил, чтоб та скинула адрес из карточки.

– А сейчас как быть? К нему с утра никто не подходил.

– Что значит никто не подходил?

У меня внутри все похолодело, и сердце сжалось от жалости к малышу.

– Медсестры все заняты… сами понимаете.

Рука сама потянулась к сотовому. Сдавила в пальцах, сомневаясь. Потом все же достала и набрала номер Волина.

– Неужели? Мне не кажется?

– Вам не кажется.

– И чем обязан столь великой чести?

– Я… я знаю, что вы не любите детей, животных и… вообще никого. Но я вас заклинаю, умоляю, прошу – помогите мальчику.

– Которому я УЖЕ перевел пятьсот тысяч?

– Да.

– То есть ты считаешь меня папой Терезой?

– Нет… я считаю вас человеком. Просто помогите по-человечески. Там копейки… на лекарства, на уход. Я очень вас прошу.

– А если я не человек? Ты разве не помнишь кто я? Кажется, ты назвала меня насильником и убийцей? Или что-то изменилось с тех пор?

– Иван… я вас очень прошу, давайте без этих игр в слова. Вы, конечно, умнее, вы меня переговорите. Я сдаюсь. Просто помогите. Вы можете или нет?

Он замолчал. Где-то на фоне играла классическая музыка, кажется, лунная соната, и мои щеки на мгновение вспыхнули.

– Сколько?

Я прикрыла сотовый ладонью.

– Сколько денег надо на уход и лекарства?

Врач назвал сумму, и я озвучила ее Волину.

– Через пять минут поступят на счет клиники. Ты помнишь, что через час должна приехать в офис?

– Помню.

– Вот и отлично. Не опаздывай.

– Иван… Спасибо… тебе.

Но он отключился и, кажется, даже не услышал моих слов.

– Ксения Романовна, записывайте адрес бабушки Алексея.

***

Я забежала к Варе, поцеловала ее пальчики, оставив сумочку на тумбочке, побежала к мальчику, но в дверях столкнулась с той медсестрой… кажется Симонюшиной Ириной. Та, что орала на несчастную пожилую женщину в нашу первую встречу. По телу прокатилась волна неприязни.