Краденые деньги не завещают

Объяснения Юры вроде бы все раскладывали по полочкам, и тем не менее Льва не покидало ощущение некоторой неясности.

Если исключить вчерашнюю беседу с лесником так оперативно приехавших сюда душеприказчиков, получается, что с момента необъяснимой пропажи курьера никто не видел и самого лесника. Что за люди искали его здесь месяц назад? И для чего он им понадобился?

Решив по возвращении в село обязательно встретиться с участковым, Гуров бодро вышагивал вслед за своим молодым провожатым, пробираясь сквозь лесные дебри, действительно очень густые и местами даже непроходимые.

Приблизительно через час они достигли сторожки. Это был небольшой домик, сложенный из бревен. Неширокая полянка вокруг него, свободная от кустов и деревьев, не была даже огорожена, и прямо за ней начиналась лесная чаща. Единственным дополнением пейзажа был стоявший невдалеке от дома обязательный «скворешник».

– Двери не запираются? – поинтересовался Гуров, подходя к избушке.

– Почему, он закрывает. Если сам на месте, закрывает изнутри, если уходит, закрывает на крючок снаружи. Воровать здесь некому, да и нечего. Запирает только для того, чтобы звери не разорили, не наделали беспорядка. Вот видите – сейчас снаружи заперто, значит, его нет. Если хотите, можем подождать. Уже вечер, может быть, скоро придет. Хоть увижу, какой он из себя. Все рассказывают, что настоящий богатырь, высокий, здоровый. Интересно будет посмотреть.

Войдя в сторожку, Лев внимательно огляделся. Помещение было очень непритязательным, с минимальным набором самой необходимой мебели. Самодельный стол и несколько табуреток, узкая лавка перед столом и более широкая, очевидно, служившая кроватью, – вот и все, что составляло меблировку жилища лесника. На столе стояло несколько тарелок с остатками какой-то еды, немытые стаканы, а также пустая консервная банка, на дне которой виднелось несколько примятых окурков.

– А воду сюда тоже приносят из деревни? – поинтересовался Лев.

– Нет, здесь недалеко есть ручей. Только я точно не знаю, где.

Время шло, лесник не появлялся, и в унылом ожидании Гуров в сотый раз окидывал взглядом спартанскую обстановку, не зная, как скоротать томительные минуты. Когда в очередной раз взгляд остановился на банке с окурками, до его сознания вдруг дошло, что на этикетке изображена красная рыба и нет ни одной русской буквы. Приглядевшись, он обнаружил, что в этой банке находилась элитного качества весьма недешевая консервированная форель, приобрести которую можно разве что в магазинах duty free.

– Послушай, Юра, – обратился Лев к своему провожатому. – А тот стандартный набор продуктов, о котором ты мне говорил, что в него обычно входило, не припомнишь?

– А чего там запоминать? Хлеб да колбаса. Иногда масло заказывал, консервы. Тушенку какую-нибудь. Лук, картошку – это уж само собой. Конечно, и бутылочку закладывали в гостинец. А как же? В одиночку сидеть тут целыми днями легко ли?

– А сигареты? Сигареты входили в комплект? Какие ты брал?

– Никаких не брал. Про сигареты мне пока ничего не говорили. Может, он заранее запасался – сразу и надолго, не знаю. Сигареты я не покупал.

– Понятно. А куда он обычно мусор выбрасывал, не знаешь? Посмотри – все чисто, нигде ничего не валяется. А между тем человек живет здесь практически постоянно. Должно же быть какое-то место для отходов.

– Наверное, – с некоторым удивлением взглянул на полковника Юра. – Только вы так спрашиваете… Это ведь не я здесь живу. Не знаю, куда он мусор выбрасывает.

– Да, извини, это я, кажется, перегнул. Просто скучно сидеть, вот и лезет в голову всякая ерунда. Знаешь, а пойдем-ка мы, пожалуй, обратно. Неизвестно, когда он явится, этот Борис, а нам, того и гляди, действительно придется ночью пробираться по этому бурелому. Не имею ни малейшего желания.

Юра с готовностью последовал предложению Гурова. Оставив на самодельном столе записку, где леснику срочно предлагалось явиться к председателю, они вышли из сторожки и отправились обратно в село.

На сей раз путешествие проходило в полном молчании. Юра, по-видимому, устал и торопился домой, а полковник был занят не слишком оптимистичными размышлениями.

Еще в сторожке у него возникло необъяснимое, но очень стойкое ощущение, что лесника давно уже нет здесь и он не появится больше никогда.