Краденые деньги не завещают

– Думаю, пока подробности обсуждать рановато. Хотелось бы уточнить досконально, тогда уж и разговаривать. Вести диалог предметно, так сказать.

– Как знаешь, тебе видней. Доверюсь твоему опыту, но с докладом постарайся не тянуть. Сам знаешь, с меня тоже спрашивают. Ты сейчас куда?

– Хотел съездить в лабораторию. Вопрос как раз по тому делу. В сторожке я нашел банку из-под элитных консервов и окурки «Карелиаса». Очень интересно, как они могли там оказаться. Попросил ребят поработать с ними, вот теперь хочу узнать результаты.

– «Карелиас»? – слегка приподнял брови генерал. – Хм, занятно. Их, между прочим, сам господин Заберовский не чурался. Насколько мне известно, это его любимая марка. Натуральный табак, очень полезно для здоровья, – с усмешкой добавил он. – Так что ж, выходит, не только сам Денис Исаакович этой продукцией баловался? Или это уже такая традиция? Кто работает с Заберовским, тот дешевые не курит?

Невнимательно слушая, как начальство упражняется в остроумии, Гуров натянуто улыбался, чувствуя, как покрывается испариной от осенившей его невероятной догадки.

– Простите, Петр Иванович, я, кажется, должен еще раз посмотреть видеосъемку, – проговорил он и, круто развернувшись, почти побежал обратно в помещение техников.

– Какую видеосъемку? – удивленно крикнул вслед ему генерал.

А Гуров, с шумом распахнув дверь, уже влетел в комнату техников и бросился к ошарашенному Диме.

– Что? Как? Сделал? – отрывисто бросал он, жадно глядя в экран с изображением, над которым трудился парень.

– Почти, – немного испуганно проговорил тот. – А что случилось?

– Случилось? Ах да… Да нет! Не обращай внимания! Это я… Это у меня информация неожиданная появилась. Эксклюзивная, так сказать.

– Я так и подумал, – все еще в некотором недоумении оглядывая его, произнес Дима. – У меня, в общем-то, почти готово. Остались последние штрихи.

– Правда? Это просто великолепно! А ты сможешь сделать фотографии, распечатать это лицо?

– Не вопрос.

Минут через десять, держа в руках листок формата А4 с портретом человека, проживающего в тихом дворике недалеко от центра, Гуров быстрым шагом направлялся в архив.

После первого разговора с Орловым, просматривая дело, он искал в основном информацию о людях, с которыми мог бы пообщаться по вопросам, касавшимся смерти Заберовского и переоформления оставшихся после него богатств. Все, что касалось личности самого Дениса Исааковича, Льва почти не интересовало.

Но сейчас, после брошенного вскользь замечания генерала, с ног на голову перевернувшего все его представления о подоплеке этого необычайного дела, он испытывал необычайный интерес именно к самому Заберовскому.

Эти пухленькие ручки и ножки, эти суетливые движения, невольно вызывавшие некие подсознательные ассоциации, – не желая верить самому себе, Гуров уже догадывался, кому они могли принадлежать.

«Значит, говоришь, на Ямайке? – думал он, судорожно листая дело. – А что, в целом неплохо. Где она там, эта Ямайка? На краю света. За три года до нее не доскачешь. Кто там умер, кто жив остался – поди разберись. А между тем человеческое – оно никому не чуждо. Даже на Ямайке. С кем надо – поговорил, кому надо – проплатил, – вот тебе и «острая сердечная недостаточность». Подписано и припечатано. И заверено официально. Кому какое дело? Мы здесь – они там. Атомную войну этот досадный случай точно не спровоцирует. Ай да Денис Исаакович, ай да молодец!»

Пролистав почти половину дела, Гуров наконец добрался до материалов с фотографиями. Глядя на снимки и припоминая материалы, которые в то время постоянно мелькали в новостях, он сличал их с тем, что несколько минут назад наблюдал на экране монитора, и у него пропадали последние сомнения в том, что Денис Заберовский и загадочный «дядя», на которого переоформляется наследство, – одно и то же лицо.

Хотя именно лицо-то здесь и не было одним и тем же.

Характерная суетливая динамика движений, присущая Заберовскому, лучше всяких экспертиз и словесных доказательств подтверждала, что человек, открывавший дверь подвала, именно и есть «безвременно почивший» бизнесмен. Но, сличая подкорректированное Димой изображение на листке формата А4 с лицом Заберовского «при жизни», полковник находил очень мало сходства.

«Что-то общее, конечно, прослеживается, – думал он, внимательно вглядываясь то в одну, то в другую фотографию. – Но в целом чувствуется, что корректировки здесь внесены гораздо более существенные, чем те, что может сделать, например, Дима. Не знаю, как на Ямайке, а уж в Израиле «пластика» наверняка не проблема, были бы деньги. А у Заберовского они были. Даже несмотря на все притеснения со стороны жестокого российского государства».

Догадка была невероятной, почти фантастической, но тем не менее именно она давала вполне однозначные ответы практически на все неоднозначные вопросы этого дела и все расставляла по местам.

Увидев то, что ему было нужно, Гуров уже собирался покинуть архив, когда зазвонил телефон.

– Лев Иванович! – вновь бодро прозвучал в трубке голос Рыжова. – Для вас есть информация.