Краденые латы

В роли восстановителя французского масонства после бурных революционных лет выступил Роэтье де Монтало, происходивший из семьи якобитов (не путать с якобинцами). Снова начали функционировать Великий Восток и ложи Шотландского ритуала: первый в ноябре 1804 года возглавил Жозеф Бонапарт, вторые – Луи (отец Наполеона III). В декабре 1804 года оба толка объединились: общим Великим Мастером стал Жозеф, а его заместителем Луи, который через год уступил свой пост Камбасересу. Прочие должности разобрали маршалы Массена, Мюрат, Келлерман, Ожеро, Лефевр, генералы Макдональд и Себастьяни и адмирал Магон де Медин. Луи Бонапарт, конечно, возглавлял шотландских масонов лишь номинально, их настоящим вождем был провансальский граф де Грасс маркиз де Тилли (1765-1845), сын адмирала Грасса, участника войны за независимость США, член ложи Святого Иоанна Шотландского Общественного Договора, бежавший во время революции в Америку и основавший в 1796 году в Чарльстоне (штат Южная Каролина) ложу «Искренность», носившую то же название, какое в 70-х годах носили стрикт-обсервантская ложа барона Ландспрега в Страсбурге и тамплиерская ложа Бенигсена в Москве. Грасс-Тилли принял участие в основании первого Американского Совета Принцев Королевской Тайны и первого Высшего Совета Шотландского ритуала в том же Чарльстоне (где этот Высший Совет и пребывает до сих пор, деля США на сферы влияния с еще одним Высшим Советом в Вашингтоне) в 1801 году. В последнем мероприятии вместе с Грасс-Тилли участвовал также Джон Митчелл, прусский врач Фридрих Дальхо и несколько лиц еврейской национальности [215]. Вернувшись во Францию Грасс-Тилли нашел поддержку у маршала Келлермана. После объединения масонских толков Великий Восток снял опалу с высоких степеней, и именитые масоны начали их себе с удовольствием набирать. Было только решено, что число носителей трех высших степеней – Кадош (30-я), Инспектор-Следователь (31-я) и Принц Королевской Тайны (32-я) не должны превышать 371 в каждом из трех случаев. Высшую, 33-ю степень (Суверен-Генеральный Инспектор), имел, в частности, Роэтье де Монтало, а с 1806 года – Камбасерес, которому Грасс-Тилли после некоторых трений уступил руководство [216].

Водились масоны высоких степеней и в России, причем, как правило, это были люди, не привлекавшие внимания широкой публики. Например, 33-ю степень имел мало кому известный полковник Н.Н.Николаев, адъютант Барклая де Толли, а 32-ю – военный историк Михайловский-Данилевский [217].

В том же 1804 году, когда произошло объединение французских масонов, во Франции появился второй барон фон Хунд. В роли нового энтузиаста возрождения ордена тамплиеров выступил бывший семинарист доктор Фабре-Палапра (масонский псевдоним Бернар Реймон), потрясавший липовым «помазанием от Тайного Великого Магистра Тамплиеров» (этот институт якобы непрерывно существовал с 1324 года). В качестве трамплина для своей деятельности этот очередной шарлатан со товарищи избрал Ложу Рыцарей Креста, учрежденную Великим Востоком в декабре 1805 года. В эту ложу вошло много титулованной знати, в частности, два герцога Монморанси, герцог Шуазель-Стенвиль (будущий верховный руководитель шотландских лож) и два епископа. Неотамплиеры в ней, как подчеркивает П.Шевалье, составляли, однако, слабое меньшинство [218]. Из известных фигур им удалось вовлечь в свои ряды лишь английского адмирала Сиднея Смита, когда-то сорвавшего египетскую экспедицию Бонапарта [219]. Кроме того, в неотамплиеры подались сначала и некоторые будущие сенсимонисты – Бар, Гюс, Алис, Лоран, М.Шевалье, И.Карно [220]. Снова не состоявшийся орден бесследно исчез в 40-х годах [221].

Гораздо большего внимания, чем эта мелкая шалость, заслуживает другое новообразование тех же наполеоновских времен, о котором, к сожалению, гораздо меньше пишут. Вокруг него, можно сказать, царит, чуть ли не настоящий заговор молчания. Хотя возникло оно на итальянской почве, Дж. Лети, автор большой монографии «Карбонаризм и масонство в итальянском национальном пробуждении» [222], описавший в мельчайших деталях историю масонства в Италии, умудрился не обмолвиться о нем ни единым словом. Однако не все исследователи масонства столь же немы, и кое-что просочилось в печать.