Крадущиеся на глубине

В эти дни я познакомился со старшим офицером с другой субмарины Стивеном Спринг-Райсом. Все звали его Спрайс. Он был одним из тех людей, кого, как говорится, любит Господь, и погиб через несколько месяцев после нашего знакомства, когда его лодка "Р-45" затонула со всем экипажем. Это произошло незадолго до того, как пришел приказ о его возвращении домой, где он должен был пройти курс обучения и стать командиром новой субмарины. Но тогда, в сентябре 1942 года, нам не было дано предвидеть будущее. Нас очень занимал вопрос, будут ли бывших резервистов принимать на командирские курсы, появится ли у нас шанс получить под командование лодку. Я был старше Спрайса и дольше, чем он, служил на подлодках. Было очевидно, что, если стаж подводной службы будет учитываться, я попаду на командирские курсы раньше, чем он. Возможность когда-нибудь получить под командование собственную лодку волновала меня меньше других. Но я понимал, что для этого мне придется еще много потрудиться, да и фактор везения должен сыграть свою роль.

Спрайс любил жизнь во всех ее проявлениях и заражал своим неистребимым энтузиазмом других. Он происходил из семьи интеллигентных, образованных людей и имел чрезвычайно разносторонние интересы. Мне кажется, больше всего на свете он любил музыку и мог часами, забывая обо всем, играть на кларнете, которым владел мастерски.

Я никогда не забуду один вечер на "Мейдстоуне". Лодка Спрайса только что вернулась из похода. Честно говоря, не помню, что именно мы отмечали в тот день, но повеселились изрядно. Сначала мы пили и дурачились в кают-компании, а потом всем коллективом отправились к Спрайсу, прихватив с собой музыкальные инструменты, которые вместе с его знаменитым кларнетом должны были составить неплохой оркестр. В самой середине нашего импровизированного концерта в дверях появился Берти Пизи и ледяным тоном поведал, что нас всех срочно вызывает капитан. Музыкальные или, как выразился Берти, пыточные инструменты мы должны были взять с собой. Поджав хвосты, мы потащились в каюту капитана, где нас встретил грозный Барни Фоукс, одетый в пижаму.

- Как вы считаете, - заревел он, - я могу спать в такой обстановке? Это же черт знает что такое. Если уж вам так приспичило устроить этот ночной концерт, то ради всего святого, сделайте это здесь, и мы устроим вечеринку!

Мы были так потрясены, что не сразу поняли, он шутит или говорит серьезно. Оказалось, что не шутит. На столе появилась выпивка, и вечеринка продолжалась два часа, причем Барни Фоукс и Берти Пизи создавали не меньше шума, чем все остальные. Вечер удался!

В Гибралтаре время летело быстро. Несколько дней мы потратили на погрузку припасов и покраску лодки в темно-синий цвет, после чего "Сарацин" отправился в свой первый поход вдоль испанского побережья к Барселоне. Здесь нельзя было встретить вражеские корабли, но вокруг было много торговых судов нейтральных стран, на которые мы проводили учебные атаки, чтобы приспособиться к действиям в условиях Средиземноморья. В походе ничего особого не произошло, и мы вернулись в Гибралтар, готовые к бою. Половина экипажа получила отпуска. Нижние чины отправились в лагерь отдыха для подводников за городом, Стивенсон и я провели три дня "как белые люди" в доме отдыха для офицеров, под который приспособили часть госпиталя для военных моряков. До сих пор помню, какой чудесный вид на гавань открывался из окна моей комнаты. Вернувшись на "Сарацин", мы получили приказ присоединиться к 10-й подводной флотилии, базировавшейся на Мальте.

* * *

Между июнем 1940 года, когда Муссолини вступил в войну, и сентябрем 1943 года, когда его флот капитулировал, наши субмарины, стоявшие на Мальте и в Александрии, а позже в Бейруте и Алжире, отправили на дно вражеские суда суммарным тоннажем более 1300 тысяч тонн. За это время мы потеряли сорок одну субмарину.

Моей целью не является подробное описание действий наших субмарин на Средиземноморье. Скажу только, что, когда "Сарацин" вышел из Гибралтара на Мальту, боевые действия были в самом разгаре. Остров только что пережил самые суровые моменты своей истории. В самом начале года немцы проявили озабоченность судьбой своих морских поставок в Африку для Роммеля и активизировали деятельность авиации.