Крадущийся охотник, затаившийся дракон

Развернулась в мою сторону, когда получила подзатыльник… очень-очень легкий, по касательной. Силушка все-таки увеличилась. И влепил я ей левой рукой - правая-то вся в кровище и ошметках чужой плоти.

- Какого демона, Фан?! – Взбеленилась она. - Тебе жить надоело?!

- Не вздумай! – Пригрозил я, не обращая внимания на ее "яки" и появившиеся в воздухе красноватые искорки.

И прошелся по телам, с силой вбивая каблуком кадыки валяющихся людей в их же горла. Хрип перешел в клекот, но быстро затих.

Лицо Ханы, кажется, посерело, но она сдержалась и не стала знакомить поверхность улицы с вполне достойной кухней «Лунной Волчицы». А я повернулся к Гончей:

- Мара… - Попросил я. Тихо и серьезно. – Больше так не делай с моими друзьями. Никогда. Пожалуйста.

Идеальная пышная белесая бровка вздернулась, а голос Мары стал наставительным и чуть-чуть снисходительным:

- Медведи – хищники, Фан! Начинают убивать, как только перестают получать молоко матери. Она легко бы перенесла это…

Я перебил. Мне вот только этих манипуляций доморощенных не хватало... и данных, которые я, как охотник, мог бы накидать в ответ раз в сто больше:

- Убийство неразумных зверей для пропитания – совсем не то же, что убийство разумных существ для развлечения или из-за подначивания, Мара!

Та кротко вздохнула и потупилась:

- Хорошо, Фан. Конечно. Никогда с твоими друзьями. Я поняла. Приношу свои извинения, Хозяйка Хана. Мои извинения, Фан… - Поклонилась она поочередно Хане и мне.

- Пф! Фан, я бы смогла! – Возмутилась притихнувшая было Хана... все такая же бледненькая.

- Дуреха… - Буркнул я. – Великовозрастная.

Та вскинулась, но Мара торопливо перевела тему:

- Очень характерная техника боя, Фан. - Оценила она, протягивая мне какую-то тряпочку. - Видимо, обучала матушка?

А вот и не угадала! Воинским искусствам – луку, ножу и рукоблу… рукопашному бою – нас как раз обучал отец, Лю Ливей. И матушка вполне серьезно утверждала, что после отца ей остается лишь подтянуть кое-какие мелочи и добавить пару-тройку грязных трюков. Но, как я уже говорил, чужое инкогнито надо уважать. Тем более, если оно не такое уж и чужое.

- Ага… - Кивнул я, тщательно вытирая руку от... дерьма.

В этот вопрос углубляться я не хотел. А с Марой главное – не врать. Прямо. Ведь матушка меня тоже обучала, верно? А про отца Мара, уж извините, ничего не спрашивала. Не так ли?

Но как же ей самой хочется поведать, кто есть моя матушка! Вот прямо еле в себе удерживает! Наверно, какая-то очень увлекательная история про заговоры и пеленки с императорским вензелем!

- Но ты, Мара, мне кажется, не поняла. - Продолжал я, выбрасывая изгвазданный платочек под забор (не возвращать же обратно эту гадость девушке, верно?). - "Не делай так больше" - в смысле, не пытайся в будущем подобным образом проверять меня - это может разрушить и так слабое доверие между нами.

- Вау! - Отреагировала Хана, кажется, тоже что-то сообразившая.

- Боюсь, глупая Мара Бейфанг не успевает за стремительным полетом мысли этого хитроумного Лю Фана...

Я внимательно на нее посмотрел... Понятно, что придуривается - но поди прочти это на сем прекрасном наивном личике.

- Насколько легко будет найти в этом городе человека, который пойдет в этот час по этой дороге? Без оружия, без друзей или охраны? И насколько наивными должны оказаться те, кто будет его здесь ждать в надежде поживиться?

- Оу...

- К тому же, пилюлю "Кошачьего Полуночного Глаза Под Луной" они приняли гораздо раньше. Минут за двадцать до того, как встретили нас. А заранее и "на всякий случай" такие пилюли не принимают - слишком неприятные и серьезные последствия от них.

- Но...

- Это прекрасно определялось по их зрачкам, Мара. Вряд ли тебя интересовала такая любопытная подробность об этой пилюле... в силу известных нам обстоятельств. После пятнадцати минут действия начинают лопаться сосуды в глазах - и это прекрасно... видно.

Разумеется, можно было возразить и накидать массу контраргументов. Дескать, они уже кого-то обчистили до этого, а мы были лишь вторыми. Или шли грабить какой-нибудь дом, а мы им просто по пути встретились... Но Мара поступила умнее, в очередной раз доказав, что за красивеньким фасадом скрываются очень неплохие оперативные мозги:

- Прости меня, Лю Фан! - Она опустила голову и приняла максимально раскаявшийся вид. - Больше этого не повторится. Ты можешь мне не верить, но твое доверие - очень важно для меня ("О, да-а-а! Еще б кто-нибудь прикладывал хоть капельку усилий, чтобы его оправдать, мое доверие!"). Прошу, дай мне шанс! Я обязательно исправлюсь! Вот увидишь!

- Вот, Хана. - Я показал пальцем на Мару. - Вот как надо просить прощения. Уверен, что на твою матушку и на дедушку такое подействовало бы обязательно.

- Пф! Пробовала! Первые два раза прокатывало, а потом - шиш!

- Мара, - Позвал я. - Ты слышала?

- Да, Фан! - Улыбнулась та. - Я не буду искушать судьбу. Второго раза не будет, Фан!

И понимай - как хочешь. То ли, действительно, будем с ней работать по-честному, то ли сразу воткнет нож в спину.