Крадущийся тигр, затаившийся дракон. Меч судьбы

Вэй-Фан запрыгал как кузнечик, борясь за каждую секунду своей жизни. В какой-то момент лезвие свистнуло так близко, что отхватило лоскут его куртки. Зрители вздохнули в предвкушении. Между тем воин, похожий в своей маске на персонаж оперы, начал слегка покряхтывать, его дыхание сделалось прерывистым.

Вэй-Фан понял, что это его шанс: он должен ударить сейчас или никогда. Он сумел поймать древко алебарды, переломил о колено, схватил лезвие и замахнулся им, словно мечом.

Раздался глухой звук, так мясник разрубает свиную тушу. Замаскированный воин упал ничком. Потекла кровь, на земле быстро образовалась густая тёмно-красная лужа.

– Проиграть с алебардой безоружному! – вскричал Адский Дай, отдавая свой палаш одному из воинов, чтобы тот его вытер. – Жалкий тупица!

Все столпились вокруг Вэй-Фана. Обитатели лагеря, до того готовившие еду на кострах или лекарства, собрались, чтобы поглазеть на поединок. Одни носили волосы распущенными, другие заплетали их в косу, третьи обматывали голову косой так, что она напоминала змею. Было там и несколько обритых налысо монахов. Кроме того, Вэй-Фан заметил и нескольких женщин. Некоторые из последних явно были воинами, другие же выделялись накрашенными губами и набелёнными лицами. Наложницы, понял Вэй-Фан. Их глаза ярко сверкали, как у кошек, почуявших кровь.

– Теперь ты! – крикнул Адский Дай.

Одна из девушек выскользнула из толпы. Она тоже была в маске: белое нарисованное лицо, розовые круги щёк и искусно выписанные глаза. В её красоте было что-то зловещее: лёгкая и грациозная, словно журавль, она вдруг яростно кинулась на юношу, уподобившись богомолу. Замелькали руки, колени, локти, рукава. На Вэй-Фана обрушились удары пятками и кулаками. Сомкнутые пальцы целились в его жизненные точки. Один смертельно опасный выпад следовал за другим, конечности девушки как будто расплылись, словно в тумане, а его собственные руки уже болели от множества блоков и рывков.

Она наступала, он отступал. Одна атака, вторая, третья, а затем его настиг удар такой силы, что воздух с хрипом покинул его легкие. Он ещё пытался вздохнуть, но девушка двинула его коленом в живот. Нежное лицо, нарисованное на маске, было совсем близко. Он ясно видел её глаза, большие, тёмные, безжалостные. Его горло сжали пальцы, готовые в любой момент остановить ток крови к мозгу.

– Убить его?

Последовала долгая пауза. Вэй-Фан безнадёжно искал жалость в её взгляде. Она смотрела жёстко, не мигая. Он понял: эти глаза будут последним, что он увидит перед смертью.

– Да, – ответил Адский Дай.

Вэй-Фан больше не сопротивлялся. Он проиграл. В конце коцов, смерть, подобная этой, лучше обыкновенной жизни, когда ты стареешь, сожалея о том, чего не сделал. Её пальцы сжались, мир вокруг померк.

– Стойте! – раздался вдруг крик. – Не убивайте его! Он мой.

Вэй-Фан сел и судорожно вздохнул. К нему, опираясь на посох, приближалась тощая старуха. Протянула костлявую руку, коснувшись его лица. Она была слепа. Вэй-Фан вздрогнул от отвращения. Женщина походила на ведьму.

– Глупцы! Это вы слепы, а вовсе не я! – произнесла Слепая Колдунья. – Я же не утратила ни чутья, ни истинного зрения. Его нельзя убивать. Слушай меня, мечник.

На них упала тень Адского Дая. Кончик его палаша нацелился в грудь старухи. Вэй-Фан заметил красного дракона, извивающегося на лезвии. Остро наточенное, оно как будто дымилось.

– От мальца воняет страхом, – сказала старуха, – а от тебя – похотью и гордыней. Не тычь в меня своей железкой. Она была достаточно остра, чтобы порезать твой палец. Если ты захочешь убить меня, что я тебе смогу противопоставить?

– Лучше скажи, ведьма, почему я не должен его убивать?

– Он один из тех, о ком было предсказание.

Слепая Колдунья протянула руку и дотронулась до палаша. Вздрогнула, точно ужаленная осой, а затем провела пальцами по лезвию. Оно рассекло её кожу, но старуха продолжала нежно водить рукой, лаская острый металл и оставляя на нём свою кровь.

Тембр её голоса изменился. Стал ритмичным, напоминая заклинание шамана-дикаря.

– Слепые видят глубже зрячих. Я вижу меч, выкованный в глубинном горном огне. Девять сотен раз проковывали его лезвие. Онo пило кровь царей и священников. Кто владеет этим мечом, воистину велик.

Её пальцы пробежали вдоль всего лезвия, нащупали рукоятку, а затем окровавленная рука потянулась к лицу Адского Дая.

Чьи-то пальцы схватили её за запястье.

– Отпусти меня, Железный Ворон. Это касается только нас с твоим мастером.

Ворон взглянул на Адского Дая. Тот медленно кивнул и остался недвижим, когда ведьма заглянула ему в лицо пустыми глазницами, а затем провела окровавленной рукой по его щеке.

– Он умирает, – сказала она. – Я это чувствую. Его дух готов покинуть наш мир.

– Кто? – хриплым и шершавым голосом спросил Адский Дай.

– Великий Господин уходит. Единственный из принцев, кто заботился о Железном Пути. Теперь он покидает нас, и мир боевых искусств ждёт хаос. Должен явиться другой воин, который будет им править. И ему потребуется оружие, подчиняющее всех себе.