Крадущийся тигр, затаившийся дракон. Меч судьбы

«Все наиболее важные органы находятся в грудной клетке, – объяснял учитель. – И когда человека разрубают по талии, он остаётся жив достаточно долго, чтобы сполна прочувстовать боль и свою агонию. Обе его половины отправятся к предкам и будут держать перед ними ответ за то, что его жизнь так ужасно закончилась».

Всё это никак не выходило из головы Вэй-Фана. Если Адский Дай придёт, накажет его за провал. Если Адского Дая остановят, Вэй-Фана отволокут в магистратский ямынь. Перед внутренним взором юноши проплывали картины различных способов казни. Он никак не мог от них избавиться, они мучили его, так же, как и голод. В итоге он решил, что ямынь всё же лучше Адского Дая.

– Еды! – закричал он.

Стражники как раз начали следующую партию, на сей раз Третий Конь выигрывал у Старого.

– Цыц, щенок! – заорал Второй Конь. Он подошёл с длинной бамбуковой палкой с острым металлическим наконечником. Просунул между прутьями клетки и попытался ткнуть Вэй-Фана в лицо. Тот успел схватить палку. Какое-то время они тянули её каждый в свою сторону, затем Вэй-Фан со всей силы толкнул палку вперёд. Второй Конь вылетел во двор. Его братья радостно загоготали.

– Ну, я тебя! – заорал незадачливый стражник.

Он с рёвом бросился на клетку, но Вэй-Фан опять поймал бамбуковую палку и оттолкнул Второго Коня. На третий раз с ним явились его братья, и тоже с палками. Со всеми троими Вэй-Фану было не совладать. По крайней мере, не сидя в тесной клетке. Он лёг на пол и постарался прикрыть голову руками. Это было даже весело: хоть какое-то разнообразие.

– Теперь-то вы меня покормите? – спросил он, из губы текла кровь.

– Нет!

– Даже собакам кидают кость.

– Заткнись, даев щенок! – Старый Конь склонил к нему свою уродливую физиономию. – Мы здесь не кормим бешеных собак. Мы их забиваем до смерти, не дожидаясь, пока они кого-нибудь покусают. Или ты сейчас заткнёшься, или мы забудем приказ нашего мастера. Понял меня?

– Оставьте нас, – послышался голос.

Вэй-Фан поднял взгляд и увидел, как в конюшню входят Шулень в простом халате палевого цвета и красивая девушка в голубой куртке и шароварах. Братья-Кони поклонились и вышли.

Юноша как мог оправил одежду и попытался пригладить свои прекрасные чёрные волосы, – они были ужасно спутанными. Ему не оставили даже гребня. «Это может считаться оружием», – ухмыляясь заявил Старый Конь.

Обе женщины подошли к клетке. Шулень присела рядом.

– Ты хорошо выспался? – Её голос был тихим, но властным. Вэй-Фан не видел прежде никого, подобного ей. Он почувствовал, что может довериться. Когда он слышал этот голос, ему хотелось сразу же всё рассказать.

– Да, – ответил он, но не смог скрыть замешательства.

Она бросила на него скептический взгляд.

– Вы не можете держать меня здесь. Если придёт Адский Дай…

– Расскажи нам о его замыслах.

– Мне о них ничего не известно. Я едва его знаю, только успел получить татуировку. Но мой мастер – его ученик.

– И он доверил дело такой важности неизвестному человеку? Или ты действительно думаешь, что мы в это поверим?

Вэй-Фан кивнул, хотя, разумеется, так не думал.

– Но я говорю правду, – слабым голосом произнёс он.

– Да неужели?

Вэй-Фан тяжело вздохнул и отвернулся. Всё было бессмысленно. Женщины пошли прочь, а внутри у юноши всё переворачивалось от вида красавицы, следующей за Шулень: гибкая и грациозная, словно кошка, лёгкая, словно паутинка шёлка.

Если кто-то и представлял здесь реальную угрозу, так это юная ученица Шулень, а отнюдь не он. Девушка оглянулась и посмотрела ему в глаза, будто прочитав его мысли. Она была так юна и прекрасна. А ещё – смертельно опасна.

Он вспомнил о своей матери, подумал о том, как та заплачет.

Девушка отвернулась. Ворота за ней захлопнулись. Вэй-Фан остался наедине со своим голодом.

Глава 16

– Я всегда это делаю, когда хочу успокоиться, – сказал господин Тэ.

Он стряхнул с кисточки излишек туши и вывел единственный иероглиф: 刻

– Ке? – озадаченно спросила Шулень. – То есть четверть?

– Мне нравится этот иероглиф. Он меня успокаивает. Мазки кистью прекрасны сами по себе, независимо от значения линий. Эти – наклонные, а те – прямые. Прекрасное сочетание. Как сладкое и кислое, пряное и горькое, хрустящее и мягкое.

Она неуверенно кивнула.

– Вы, как я понимаю, предпочли бы что-нибудь более литературное. Ну, что же…

Господин Тэ взял чистый лист бумаги, обмакнул кисть в тушь, снова стряхнул излишек. Сделал несколько медленных вздохов, успокаиваясь, затем вывел столбик изящных иероглифов. Подул на бумагу и протянул лист.

Шулень сразу узнала стихотворение: ей часто читал его Мубай. Оно принадлежало поэту-отшельнику времён династии Тан:

Ты спрашиваешь о пути к Холодной горе?

К Холодной горе не ведут дороги…[7]