Крадущийся в тени

Я расслабился и постарался не делать резких движений. Рыпаться не стоило, тем более не зная, что там у Бледного под столом. Такой же арбалет, как у меня, или еще что похуже?

– Ты прости, Гаррет, – произнес Бледный, хотя я не верил, что этого парня мучает совесть. – Ничего личного, это всего лишь работа. Ты понимаешь.

– Ты, видно, глупец, если собираешься отправить меня к Саготу в заведении Гозмо.

– Ну что ты. Ты просто вдруг окажешься пьяным, и я, как твой лучший друг, помогу тебе выйти. Прогуляться на свежем воздухе.

Значит, снотворное. Я сжался, ожидая удара. Попался вор!!!

Но, как всегда, милая удача кинула кости, и мне выпали шестерки. Во всем «Ноже и Топоре» наступила оглушающая тишина. Замолкла певичка, замолкли пьяный хохот и оживленные разговоры. Настоящая кладбищенская тишина опустилась на зал. Я посмотрел на вход, и мои глаза, видно, тоже стали квадратными от удивления, потому как даже профессионал Бледный сделал то, чего никак нельзя делать профессионалу. Он обернулся, решив посмотреть: что же такое произошло?

Возле входа в трактир стояло человек двадцать городской стражи. Стражники крепко сжимали руками алебарды, видно готовясь пустить их в ход, если где-нибудь сверкнет нож. Было видно, что это не портовые дармоеды, а стража Внутреннего города. Слишком откормленные и холеные. Таким палец в рот не клади. И даже вышибалы, маму которых можно было уличить в связи с троллями, отошли в сторону, пропуская незваных гостей в святая святых воровского мира. Должно было случиться что-то важное, чтобы стражники, которым Гозмо регулярно отстегивал дань за то, чтобы они не замечали его маленького заведения и публики, которая в нем обитает, пришли сюда. Впереди всей этой оранжево-черной оравы стоял не кто иной, как начальник городской стражи – барон Фраго Лантэн. Его взгляд близоруко ощупывал замолчавший зал, бегал по столам, ища кого-то, нырнул в полумрак, где сидели я и Бледный, пошел дальше, замер, а затем снова возвратился к нашему столику и вцепился в меня. Барон кивнул сам себе и направился прямо ко мне.

– Вина, – бухнул он, проходя мимо побледневшего Гозмо, который наконец-то оставил и так чистые кружки в покое.

– Сию-с секунду, не извольте сомневаться, ваша милость. Все самое лучшее, – заюлил трактирщик, немного отойдя от потрясения, что такой человек посетил его скромное заведение, и гаркнул на служанок.

Они тут же засуетились. Гомон возобновился, но чувствовалось, что в зале повисла тяжелая длань напряжения и внимания. Девица снова запела что-то дрожащим голоском, косясь на барона. Десятки глаз следили за идущим к моему столику низеньким человеком, который мог в любое время засунуть каждого, кто не хочет жить по закону, в Серые камни – самую суровую и страшную тюрьму северных королевств.

– Не радуйся раньше времени, – прошипел Бледный, незаметно убирая что-то себе под плащ. – У меня еще будет время для долгого разговора с тобой, Гаррет.

– А ты не только убийца, но и садист, если разговор предстоит долгий. Смотри, не уколись, – съехидничал я, но Бледный уже исчез, растворившись в полумраке, как будто его и не было здесь.

Я тихо выдохнул и вытер на удивление вспотевшие ладони.

– Гаррет? – спросил барон, останавливаясь передо мной.

Я посмотрел на низенького жилистого человека, одетого в оранжево-черную форму стражи Авендума. Правда, его камзол был намного богаче, чем у рядового стражника, на него пошло немало бархата и других тканей, а за тонкий и изящный обоюдоострый клинок из Филанда вполне можно было купить заведение, ничем не уступающее «Ножу и Топору».

Отпираться не было смысла, и я указал Фраго Лантэну на стул, где только что сидел Бледный. Кстати, я так и не узнал имени убийцы.

– Присаживайтесь, ваша милость.

Барон отодвинул стул и сел. Подскочивший Гозмо самолично принес бутылку лучшего вина, фужеры и закуску. Барон молча дождался, когда все это окажется на столе, и тихо бросил:

– А теперь пшел вон. Будешь крутиться под ногами, сгною.

Гозмо с поклонами и глубочайшими заверениями в своей честности удалился, чуть было не споткнувшись о стул с каким-то карманником, ненароком оказавшийся за спиной у трактирщика.

Фраго молча налил полный фужер красного вина, которое делают далеко на юге, там, где Хребет мира встречается со степями Унгавы, и залпом осушил его. Затем довольно крякнул и стал изучать мое лицо. Я в долгу не остался и стал рассматривать своего неожиданного спасителя.

Мы пару раз сталкивались с бароном. Не лично, нет, слава Саготу. Сталкивались наши интересы. Я однажды позаимствовал у него одно колечко из дома. После этого барон пытался меня поймать и упечь в Серые камни, но у него ничего не вышло. Он даже объявил награду за мою голову, и мне, чтобы избавиться от этой сомнительной славы, в одну из особенно темных ночей пришлось украсть приз из его особняка. Как говорится, нет денег, нет награды, и мне забот несравнимо меньше.

Хоть мы и были на ножах и перебегали друг другу дорогу, но я очень уважал этого человека. Накажи меня Сагот, если это не так.