Крадущийся в тени

– Не удержим! – просипел сквозь зубы командир десятка телохранителей Сьены. – Клянусь Сагрой, не удержим!

Харьган молчал, слыша только шепот Сьены, который, казалось, заглушал даже крики врагов.

Туман вспыхнул, превратившись в стену жидкого огня, и внутренности оврага стали больше напоминать горнило гномов. Плотная рука жара ударила Харьгану в лицо, ему почудилось что брови и волосы вспыхнули. Люди отшатнулись от разверзнувшейся огненной бездны, закрывая лица руками от нестерпимого жара невесть как вспыхнувшего тумана, и лишь одна волшебница, не сгибаясь, смотрела в горящее пламя.

Харьган нисколько не сомневался, что все, кто оказался в овраге, сгорели.

В один присест Сьена спалила добрые четыре сотни человек!

Туман горел не более двух секунд. Огонь исчез точно так же, как и появился, съев туман и обнажив обугленные, дымящиеся стены оврага.

Сьена стала медленно оседать на землю, но подскочившие щитоносцы подхватили волшебницу, не дав ей упасть.

– Жива?! – Десятник-пограничник подлетел к ней.

– Д-да… – Она неуверенно улыбнулась и сплюнула кровью.

Рука волшебницы не отпускала медальон. По серебристой капельке пробегали всполохи искорок.

– Быстро! К лекарю ее! – рявкнул Харьган. – Лис! Ты жив?!

– Еще как! – Воин с двумя кистенями откинул тяжелую доску, которой закрывался от жаркого волшебства. Ни он, ни его подчиненные так и не соизволили отбежать от стены вместе со всеми. – Ну и задала же девчонка им жару!

– Не спать, кур-рвины дети! – Блидхард с луком уже стоял возле стены. – По отступающим! Два пальца вверх! Залп!

Седьмая и восьмая волны, видя, какой ужас произошел с их товарищами в овраге, поспешно отступали назад. Подчиненные Блидхарда успели выстрелить еще несколько раз, прежде чем противник отступил на недосягаемое для стрел расстояние.

По рядам оборонявшихся разлилась тишина.

Противоположная сторона огромного оврага и дорога, усеянная мертвецами, черные обугленные стены, источавшие запах гари и горелого мяса, густой дым, исходящий из этого адского пекла, поднимался над воинами. Ручей молчал, но тут-то как раз все было понятно – пекло, сотворенное волшебницей, просто испарило его.

Миг – и тишина взорвалась радостным ревом:

– По-бе-да-а!!!

– Ур-ра!

– Эх! Хорошо мы их потрепали! – К Харьгану подскочил довольный Шлюха. – Жаль только, мечами не дали нам поработать!

– Еще успеешь! Не всех же мы перебили.

– Да, сотни три, может, четыре, осталось. Но они вряд ли полезут, орков дождутся.

– Все может быть, – с сомнением сказал Харьган. – Всех лекарей или тех, кто хоть как-то умеет лечить, – к раненым и волшебнице.

– Сделаю!

А над укреплениями раздавались радостные крики людей, праздновавших маленькую победу и еще несколько часов подаренной богами жизни…

Шлюха, как и думал Харьган, оказался неправ. В течение дня враг еще два раза бросал силы на штурм и два раза в бессильной ярости откатывался назад, неся потери. По итогам дня в завязавшихся дуэлях лучников отряд потерял двадцать девять человек убитыми и восемнадцать ранеными, трое из которых уже не могли продолжать бой. По сравнению с потерями противника – мизер, но каждый воин был у Харьгана на счету, и каждая потеря ставила под удар способность отряда эффективно сражаться в следующих боях.

Волшебница, так и не восстановив силы после использования волшебства, лежала в палатке. Харьган возносил молитвы всем двенадцати богам, чтобы к Сьене вернулись ее способности до подхода передовых отрядов орков. Шансов выстоять против сокрушительного натиска нескольких десятков тысяч Первых у людей не было.

Ночь сгустила краски мира, и лишь шипящие огненные стрелы разгоняли ее черноту. Ночной атаки, которой опасался Лис, так и не последовало. Лишь однажды под покровом темноты кто-то из врагов, подкравшись к краю оврага, заорал, что все сидящие за стеной – покойники, но Блидхард, пославший стрелу на звук голоса, заткнул дураку пасть на веки вечные.

Наступило утро. Оно плавно перешло в день. Дорога оставалась пустынной, враг отошел, скрываясь за темным леском, и лишь карканье ворон, пировавших на трупах, доносилось с той стороны укреплений. К полудню небо еще сильнее заволокло тучами, и дождик превратился в ливень, и дорога почти скрылась под пеленой падающей воды.

– Коз-злиная жизнь, – пробормотал Шлюха, зябко ежась и стуча зубами. – Вот уж не думал, что я когда-нибудь стану мечтать о приходе орков!

– Чтоб тебе оторвало! – сплюнул сидевший под огромным щитом, который являлся защитой от дождя для четырех командиров, Лис. – Ты что, последние мозги за эти дни порастерял? Такую чушь несешь!

– Мне эта погода уже вот где сидит! – Шлюха зло чиркнул ребром ладони себя по горлу. – Еще два дня, и я тут от тоски завою, а из ушей вода потечет!

– Ты смотри на это с другой стороны. – Блидхард облизал ложку. – Еще два дня дадут Гроку уйму времени, хотя ты прав, дождь – это проблема. Стрелы летят тьма знает как, да и тетива становится хлипкой.

Откуда-то из-за дождя раздался грохот барабанов.

– Начирикал, кур-рва! – Блидхард зло бросил ложку, и она звякнула о дно металлической миски.